неуверенно открыли их, откидывая крышку вверх. Осторожно выкладывая содержимое на стол, старик то и дело замирал, вздыхая и предаваясь воспоминаниям. В какой то момент в дрожащих от волнения руках над столом завис серебряный кулон. Помимо кулона на тонкой серебрянной цепочке тускло поблёскивало золотом, обручальное кольцо. Подёргивающийся в трясущихся руках кулон то и дело бился о кольцо издавая едва слышный звон, нарушавший царившую в полумраке гостиной тишину. Осторожным движением, будто боясь что эти частички былых лет обратяся в прах, Аурик открыл кулон. Некоторое время он напрягал свои слабо видящие глаза и в конце концов прочитал заветное имя своей возлюбленной. Последним из шактулки он достал платок. Некогда белый, он давно выцвел и лишь изящные узоры фигурной вышивки напоминали о его давно утраченной красоте. Поднеся платок к лицу старик втянул носом воздух. Вместе с запахами земли и сырости, его обоняния коснулся аромат давно минувших лет.

— Всё ещё пахнет её духами.

Улыбаясь дрожащими губами, всхлипывая, едва слышно прошептал Аурик. Оглядев содержимое шкатулки старик с сожалением вздохнул.

— Сколько лет прошло, а я всё помню будто всё было вчера.

Повернувшись к столу, Алан увидел как охваченный далёкими воспоминаниями старик улыбается, а из глаз его катятся слёзы. Тревожить его Вдоводелу не хотелось, но ещё меньше ему хотелось наблюдать за тем как Аурик вновь и вновь возвращается к тому, чего никогда не сможет вернуть.

— Извините, господин Аурик, я бы хотел увидеть плату.

Замерев и даже перестав дышать, старик некоторое время смотрел Вдоводелу в глаза, затем сделал глубокий вздох и всхлипывая продолжил.

— Те золотые монеты что я вам дал, это всё моё состояние.

Положив платок перед собой, он трясущейся рукой достал из кармана две золотые монеты и положил перед охотником.

— Вот, всё что осталось. Простите юноша, что обманул Вас, стыд и сожаление терзают меня с тех самы пор как мы с Вами заключили договор. Но едва ли дряхлый старик с хромой ногой смог бы вернуть эту шкатулку. Я знаю кто Вы, Вдоводел, и за этот короткий миг что я побывал в том времени, когда моё главное богатство было рядом со мной, я готов заплатить жизнью. Любимая, я иду к тебе.

— Алан, нет!

Вскрикнула девушка, пытаясь остановить охотника. Но он опередил её. Ловким движением выхватив нож из ножен, Вдоводел одним отточенным до идеала ударом рассёк горло старику. Стремительно хлынувшая из раны кровь заливала стол окрашивая платок в алый цвет. Подёргиваясь в предсмертных конвульсиях, Аурик судорожно сжимал в руке серебрянную цепочку с висящими на ней кулоном и золотым кольцом. Жизнь стремительно покидала дряхлое тело старика и последнее что видело его угасающее сознание, это самое важное в его жизни имя, Эва.

— Какая же ты сука Алан! Ненавижу тебя!

Кричала ведьма.

— Ладно, нам пора, завтра нужно будет рано утром уходить. Не замечая её криков, сказал Вдоводел убирая нож в ножны.

— Какая же ты сволочь, тебе его даже не жалко?

Вытирая слёзы спросила Рогнеда.

— Ты думаешь я от хорошей жизни своё прозвище получил? Долгие годы жизни в хорошем доме, да при деньгах и быстрая смерть это подарок о котором я и мечтать не могу. Всё то время, что я охочусь, ни разу меня не жалели. Он знал кто я такой и какова плата за обман, тут исключений быть не может.

Их взгляды столкнулись и глаза Алана, синие словно лазуритовый камень и полные холода подобно северным льдам напугали девушку, не увидевшую там, и капли сожаления ни к самому себе, ни к убитом мгновение назад старому Аурику. За весь оставшийся вечер ведьма ни проронила ни слова. Даже ужасное на вид и вкус месиво, прозванной девушкой хрючево, не смогло вытянуть из неё слов. Беспощадно отвергнутое ведьмой, оно, яростно истыканное вилкой и отброшенное на край стола, осталось там до самого утра. Глядя на заплаканные чёрные глаза девушки, он прекрасно знал что не смотря на все обиды, все его поступки и слова, Рогнеда всё равно продолжит путь рядом с ним. Не такие уж они и разные и она тоже это понимает. Через силу съев местную бурду, охотник поднялся в свою комнату, не спеша зажёг лампу и расстелив на тюфяке плащ, стянул высокие сапоги. Засунув руку в карман рубахи он осторожно потянул за конец тонкой серебряной цепочки, звонко стукнулись друг о друга два висевших на ней кольца. Мгновение спустя на ладони его лежал небольшой серебряный кулон, немного помедлив, Вдоводел осторожно открыл его двумя пальцами. Воспоминания о прошлом всё сильнее увлекали его в давно минувший день. Охотник сжал свободную руку с такой силой, что из под впившихся в ладонь ногтей пошла кровь. Но боли Алан не замечал, не замечал он и катящихся по щекам слёз. Сознание его, опьянело от давних воспоминаний, воспоминаний именуемых кашмаром, то и дело терзавших его раз за разом. А на губах застыло имя, то же что и на давным давно подаренном ему серебряном кулоне лежащим сейчас в руке, самое важное в его жизни имя.