собеседники замирали в мрачном полумраке.
Закончив курить, товарищ Сталин зажег зеленую настольную лампу и вновь посмотрел на Меркулова.
– Но мне кажется, что та точка зрения, с которой вы только что согласились сейчас, товарищ Меркулов, тоже не отражает всего понимания проблемы, – вождь встал и начал мерно ходить по кабинету, держа в руках потухшую трубку. – Мне кажется, наши союзники, узнав о нашей помощи в убийстве Гитлера, или пусть даже не помощи, но хотя бы бездействии, сочли бы это моей личной местью фашистскому фюреру. Казалось бы, какое нам дело до того, что там кричит продажная пресса империалистов Запада? Смешно даже сравнивать силу десятка мерзких пасквилей с силой Советской Армии и всего советского народа. Казалось бы – пусть себе шумят. Как говорит народная пословица: собака лает, караван идет. Пусть подавятся эти собаки своим лаем, нам не страшны их вой и улюлюканье. Но мы никогда не согласимся с тем, что кучке заговорщиков разрешено убить руководителя любого государства, даже такого гнусного и отвратительного, как фашистская Германия или ее сателлиты: Италия, Испания и Австрия. Суровый и справедливый суд должен решить судьбу бесноватого фюрера и его клики. Мы надеемся, что никто не сможет уйти от карающей десницы правосудия. Приговор всему фашизму, всей гнусной системе нацизма – вот о чем мечтает весь советский народ и все прогрессивное человечество. В этом, и только в этом случае можно будет говорить о торжестве справедливости. Только тогда мы можем быть уверены, что неустанная борьба за мир, трудовой и военный подвиг всего советского народа не был напрасен и что мировая гидра фашизма больше никогда не поднимет свою гнусную голову. Вам ясно, товарищ Меркулов?
– Так точно, товарищ Сталин, – восхищенно сказал Меркулов.
Прозорливость вождя, доходящая до гениальности, в очередной раз поразила его в самое сердце.
– Идите. Что же касается товарища Комарова, спасшего бешеную собаку Гитлера – дайте ему медаль. Но не военную, а обычную, – вождь остановился, взвешивая свои слова. – "За спасение утопающих". Второй степени, – вождь снова сделал паузу, взвешивая жизнь Гитлера и медаль второй степени. – Да, второй степени будет вполне достаточно.
КОНЕЦ
КОНЕЦ