Ян ПОЛИЩУК
ГЕНИЙ ИЛИ ЗЛОДЕЙ? Фельетоны

*

Дружеский шарж и рисунки

В. СОЛОВЬЕВА

© Издательство «Правда».

Библиотека Крокодила. 1984 г.

Как это ни элегично звучит, в моем возрасте пора бы подбивать литературные итоги. Прикинул я и так и сяк — получилось ли за тридцать творческих лет все запрограммированное?

Ну, написал в соавторстве со своими друзьями роман-фельетон «Не проходите мимо» и памфлет «Золотая свинья». Ну, издал более двадцати книжек публицистических очерков, рассказов и фельетонов. Ну, передал по эфиру несколько шутливых радиопьес. Ну, перевел на русский язык десяток сборников моих коллег — сатириков из национальных республик.

Мало это или не очень? Хорошо или наоборот? Пусть судит читатель, приняв во внимание, разумеется, и эту мою десятую книжку, вышедшую в библиотеке Крокодила.

Впрочем, отметем элегическую ноту. Как водится у фельетонистов, обопремся на классиков. Кажется, Виктор Гюго сказал в утешение: «Тридцать лет — это зрелость юности, шестьдесят лет — юность зрелости…» Исходя из этого, продолжаю дописывать новую повесть «Соната-апансионата».

ПОЛУКРУГ СЕМЬИ

МОЖЕТ, ВСЕ-ТАКИ ЛОБАЧЕВСКИЙ?

А ведь все начиналось так романтично…

Потеряв супругу, пенсионер Вадим Георгиевич жил анахоретом. И вот однажды, разнообразя интеллектуальный досуг, он рылся в телефонной книге и наткнулся на однофамилицу. Затаив дыхание, он набирает номер. Ему отвечает виолончельный голос. Оказывается, голос принадлежит жене его неведомого племянника. Да, да, все родственники живы и только грезят, как бы повидать Вадима Георгиевича.

Вадим Георгиевич извлекает из насыщенного нафталином комода сюртучную пару и поспешает в гости. Его встречает, извините за бестактность, особа отнюдь не юная, однако не утратившая привлекательности. С нею была дочь. Мужа на горизонте видно не было. Увы, незадолго до этого визита Валентина Александровна разошлась с супругом. Это показалось гостю хорошим предзнаменованием.

Подали розетки с джемом, сваренным собственными ручками хозяйки. Это почти доконало гостя. К концу раута этот обычно сдержанный джентльмен растерял свою чопорность и щедро расточал окаменелые остроты.

Вернувшись домой, Вадим Георгиевич предался матримониальным размышлениям. Математик Лобачевский показал, что существуют пространства, в которых параллельные прямые пересекаются. Что, собственно, может удержать Валентину Александровну от нового брака? Живет она вместе с дочерью, которая вот-вот выскочит замуж. Служит в научном учреждении, среди опостылевших сотрудников и общественных нагрузок. Словом, невзирая на изрядную разницу в возрасте, Вадим Георгиевич решил сделать своей далекой родственнице предложение.

Конечно, соответственно годам Вадим Георгиевич на любовь смотрел не так, как нынешние вертихвосты.

— Протон души моей, — говорил он, — брак есть предприятие, требующее юриспруденции. А посему проследуем в загс, где скрепим наши чувства в присутствии шаферов и с приложением гербовой печати…

Свадьба удалась на славу. Все в женихе дышало солидностью: и лицо старого чекана и академическая седина. Невеста была мила и приветлива. Тамада, стуча вилкой по фужеру, кричал «Горько!», не ведая о вещем смысле этого призыва. Молодожены суетливо целовались, изредка улавливая звенящий шепот гостей: «Невеста-то, говорят, у первого мужа оттяпала полдачи. А еще интеллигент научного склада!», «Да что с жениха возьмешь? Кожа да игральные кости», «Не скажите, хоть ветхая, а все же автомашина, да и квартира с раздельным санузлом. И все же какой-то возрастной мезальянс!», «Ах, годы — это не паспорт, а темперамент. Гляньте, лобзаются, как голубки с новогодней открытки…»

Да пусть их! Всегда найдутся скептики, готовые посудачить насчет хозяев, даже закусывая на их счет… Правда, Вадиму Георгиевичу припомнилось, что когда невеста навестила его гнездышко, первый вопрос у нее был отнюдь не галантный:

— А квартирка действительно отдельная?

— Как собачья конура, — мрачно пошутил жених, явно рассчитывая, что его немедленно почешут за ухом. — И никто нам не будет препятствовать вести диалоги в духе Платона…

— А вот гардеробчик не мешало бы освежить, уж больно он пропитался антимолью. Шубку вашей первой жены, мы, пожалуй, перешьем, затем купим софу и магнитофон «Весна» для культурного совершенствования…

— Как скажете, протон души моей, как скажете! Только оказывайте мне максимум внимания. А в качестве свадебного аванса позвольте вручить вам часы «Заря» с золотым браслетом.

Валентину Александровну не пришлось долго уламывать. Вадим Георгиевич продолжал рассудительно развивать свою мысль:

— Часы — это инструмент, который будет фиксировать каждую минуту нашего медового месяца. Кстати, проведем-ка его в регионе Минеральных Вод. Заодно я полечу свой гастрит…

Ах, Минводы, Минводы — целебное местечко! Правда, кто-то позлословил и насчет этого курорта: здесь, дескать, лечатся желудки и разбиваются сердца… Нет, нет, мы не имеем в виду ничего предосудительного. Просто именно там начались между молодоженами первые конфликты. Возможно, на почве, как это классифицировали бы социологи, несовместимости мировосприятий, что ли…

Скажем, пока супруг, вооружившись фаянсовым кувшинчиком, шлепает к источнику для принятия подогретого нарзана, супруга, отличающаяся отменным здоровьем, глазеет на ансамбль горцев в кудлатых папахах. Или наоборот: супруга расположена вспорхнуть на ближайший холм, чтобы там декламировать нечто вроде «Кавказ подо мною, одна в вышине…», а супруг, справляясь с одышкой у подошвы терренкура, набычивается: «Почему одна? А где же максимум внимания?»

— Я все же научный работник со взглядами, а не какая-нибудь такса на поводке, — парирует супруга. — И потом у вас сейчас процедуры.

— Процедуры, процедурин, — бурчит супруг. — Кто вас знает, с кем вы там в ансамбле