Роберт. Короткие темные волосы, серый пиджак, взгляд полупрозрачных глаз — только это уже вызывает у Джен приступ паники, тугим комком подкатившей к горлу и едва не перекрывшей доступ к кислороду. При виде собирающейся куда-то Джен у Роберта на лбу собирается складка. — Постой, куда это ты?

— Неважно, — она поднимает вещи, рывком застегивает на сумке молнию, про которую все-таки забыла. Опять. Спасает ее лишь одно — добровольность. Роберт еще в первую встречу обещал, что, если ей не понравится, их пути разойдутся так же быстро, как сошлись. Хотелось бы верить. — Считай, что на Луну.

— Секундочку, так ты… ты уходишь? — в голосе, тем не менее, ни капли гнева, ничего, что заставило бы Джен вжаться в стену и молить не трогать ее. Только это показное равнодушие, словно Роберт уже знал, какую штуку выкинет Джен, хотя еще с утра он мило улыбался и шутил, пугает до чертиков. В этом спокойствии безумия куда больше, чем в истошных криках.

— О, ты угадал. Спасибо, что заметил, — кажется, он даже не собирается ее останавливать. В груди пляшет крохотный фейерверк. Победа.

— Ты все равно вернешься, — тон даже не самоуверенный, чересчур мягкий, наоборот. И это дружелюбие инстинктивно заставляет пальцы на ногах поджаться вовсе не от удовольствия.

— Да? Ты сам сказал, что я вольна делать, что хочу и когда захочу. Если ты помнишь, то в случае моего ухода ты дал слово меня не удерживать. Все. Абсолютно. Добровольно, — выдает она как на духу, не сразу понимая, что голос у нее начинает трескаться-ломаться на последних фразах. Ей страшно. Все еще дьявольски страшно, так, что в горле будто дерущие льдинки застревают, ещё чуть-чуть — и говорить она не сможет вовсе.

— Правда? — у Роберта уголок губ дергается в ироничной усмешке. — Джен, милочка, когда я хоть раз говорил тебе правду? А ты оставалась, всегда оставалась со мной. Потому что без меня нет тебя.

— Уверен? — она победоносно вздергивает подбородок: понимает вдруг, к чему весь этот спектакль.

Роберт боится ее. Ведь знает, что она способна отправить весь театр на воздух в считанные секунды. А потом обрушить горящие обломки на Роберта. Гордыня в груди удовлетворенно урчит сытым котом. — Может, наоборот?

— Сомневаюсь.

Одно прикосновение — и Роберта отшвыривает в сторону. Не зря выучила сегодня то заклинание, которое случайно заметила у него. Он использовал его всего один-единственный раз, думая, что остался с очередным колдуном наедине. Не тут-то было: Джен рядом проходила, все видела через приоткрытую дверь. Самоуверенность Роберта когда-нибудь да должна сыграть с ним злую шутку, и вот, этот момент настал.

Прикосновение к крылу голубя, пара манипуляций вроде щелканья пальцев — и от твоих рук исходят сногсшибательные порывы ветра, откидывающие противника. К запертому в клетке голубю, к счастью, с утра никто не подходил, чем Джен незамедлительно и воспользовалась.

А теперь… Схватить сумку, вытащить то и дело грозящими соскользнуть пальцами из карманов ключи, выскочить на улицу — дело каких-то нескольких минут. В висках стучат противные молоточки, пока Джен заводит машину. Выходит не с первого раза.

— Можешь пытаться меня догнать сколько угодно, не выйдет, — вдруг фыркает она, вспомнив о своем маленьком плане.

Роберт в это время поднимается на сцену, как ни в чем не бывало, как в замедленной съемке, будто и не было их странного разговора. Джен видит его выступление — как всегда, выверенное и точное. Ровно до того момента, пока зал не захватывает огонь, а вокруг не начинают кричать люди. О да, он это заслужил. За все века, что пользовался ей, что сделал своим возможным оружием, за то, что привязал к себе и…

See the world through a tear, keep on breathing{?}[Созерцаю мир сквозь слезу, продолжаю дышать,]

Salt has dried, you’re not here{?}[Соль высохла, тебя здесь нет.]

Just a heartbeat away, the demons walk in{?}[На волосок от меня — демоны, они вступают внутрь,]

Now I know it’s too late{?}[И я знаю, что теперь уже слишком поздно.]

Хруст. Машина останавливается резко, шины с противным шипением скользят по асфальту. Джен кажется, она интуитивно понимает, когда сердце Роберта останавливается. Этот звук для нее подобен бою часов, что тут же замерли и, кажется, навсегда. Если бы не одно «но»: черная призрачная фигура, внезапно появившийся перед ее автомобилем прямо посреди дороги.

A priceless glory{?}[Ничего не стоящее величие,]

Memento mori{?}[Помни о смерти,]

All for nothing now{?}[Все напрасно,]

I know{?}[Теперь я это понимаю]

Ее шепот — слишком похожий на голос Роберта — врезается в уши, обволакивает заставляет вслушиваться, подчиняться: «Глупышка. Просто так ты от меня не избавишься, знаешь? Я часть тебя, помнишь? Проклятая, но часть. Кто же виноват, что ты такая тугая на ум».

Параллельно его словам перед мысленным взором Джен проносятся картины: их с Робертом выступления, посиделки в кафе, когда она почти забывала, кто она и чем они с Робертом занимаются, пожатие рук за кулисами. И везде, везде фигура Роберта испаряется, оставляя едкий полузаметный дым.

Никогда не было никакого Роберта. Всегда был лишь он — ее давний-давний, похороненный под пылью веков, под следами запекшейся крови, страх. Который она неосознанно заперла в углу сознания. Или же позволила это сделать «искре».

Джен вспоминает.

Сожженная деревня. Обуглившиеся крыши покосившихся домов, вернее, того, что от них осталось, — жалкие покореженные балки. И чей-то затихающий в небе крик — до боли, до хрипоты, до сорванного голоса и ощущения спасительного жжения на кончиках пальцев. Ее крик. И вспыхнувшее пламя вокруг детских еще ладоней — тоже ее, родное, обволакивающее, обещающее всегда защищать и беречь, не позволить больше никогда и ни за что ее обидеть. А после на разгоряченный воздух взлетели те, кто посмел тронуть ее семью, запахло болью и паленой плотью.

Когда закончился этот ужас, кто-то мягко взял ее за руку, так, что огонь понемногу успокоился. Смягчился. Потух слегка. Джен обернулась: на нее смотрел Роберт. Улыбался. Обещал помочь, спасти, взять к себе научиться контролировать свою «искру», — кажется, так он это называл — что-то про гармонию вещал. И запутавшаяся девочка поверила ему. Сама не поняв, что Роберт — лишь воплощение ее «искры», которая решила ее обмануть, расположить к себе.

Осознание пронзает пролетевшей мимо стрелой. Джен падает на колени, запнувшись о камень, сдирает в