стоял патефон, и играла музыка.

– Ну, Кролик, ты молодец! Устроил вечеринку по полной программе. Спасибо тебе.

– Это ты так говоришь, потому, что я поставил твою любимую?

– И поэтому тоже, – ответил я, – и за то, что ты, настоящий друг.

Кролик пил горячий чай с прикрытыми глазами, и было видно, как по его физиономии растекается блаженство. Но это счастье длилось всего лишь миг. Ради приличия пришлось, как говорится, взять себя в руки. Он облокотился на спинку стула и посмотрел на меня, потом в окно, на патефон, и о чем-то задумался.

– Что тебе навеивает вращающаяся пластинка? – начал он издалека.

– Колесо Сансары, – серьезно ответил я.

– А если серьезно? – настойчиво продолжал Кролик.

– Ну, что-то, о памяти. Пластинки ведь хранят не только звуки. Они хранят целые эпохи.

Кролик подошел к патефону и начал рассуждать.

– Вот мы видим, как равномерно вращается круг пластинки.

– Да.

– Представим, что по этому кругу бежит маленький человек.

– Ну.

– В зависимости от того, на каком расстоянии он находится от центра, ему нужно прилагать различные усилия, чтобы оставаться на месте.

– Это же очевидно, – продолжил я, – чем ближе к центру, тем меньше скорость, а чем дальше от центра, тем она больше.

– Отлично! – ликовал Кролик, слегка подтанцовывая в такт дореволюционному романсу.

– И что из этого следует?

– Это всего лишь метафора. Так сказать, затравка для последующей интеллектуальной бури.

– Ну, Коперник, давай, вещай миру истину, – сказал я и уселся поудобнее, так как, по всей видимости, монолог намечался долгий.

Глава 4

Диалог

– Вот перед нами вращается пластинка, которая хранит, как ты говоришь не только звуки, но и целые эпохи, и по звуковой дорожке бежит человек. Давай предположим, что это ты, – начал Кролик.

– Ну, если тебе это поможет изъяснить то, что ты и сам слабо осознаешь, то давай, предположим, – продолжил я.

– В этой простой реальности мы можем отметить следующие моменты. Ты бежишь навстречу диску, и поэтому остаешься на месте. Если бы ты двигался в обратную сторону, то вертелся вокруг оси этого несложного устройства как баран на вертеле.

– Странные у тебя сравнения. И что дальше?

– А то, что это направление привилегированное. Оно отличается от всех остальных, – балансируя по тонкой нити своих сомнительных рассуждений, говорил Кролик.

– Но можно еще двигаться к оси и от нее.

– Можно, но ты попробуй, Кориолис!

– Ну да, сразу упадешь, – сказал я.

– А теперь вопрос, чем отличается бег навстречу вращающемуся диску от всего остальных перемещений по этой неустойчивой поверхности?

– Это единственная возможность наблюдать звезды, – выпалил я, и сам удивился такому оригинальному ответу.

– И не только звезды. При таком движении ты находишься в покое.

– А как же ноги?

– Ноги в данной ситуации не в счет.

– То есть, что получается, – начал резюмировать я все эти нагромождения, – диск вращается, ноги бегут, а я, со всей Вселенной нахожусь в идеальном соответствии!

– Можно и так сказать, – подумал Кролик.

– Хорошо, но, а какое отношение все это имеет к реальной жизни? – в осеняющем недоумении спросил я.

– А что такое реальная жизнь? Может быть, это вращающийся диск, по которому ты бежишь? Или звездное небо, о котором ты в кои веки вспомнил? Или это ты сам, смыслоснимающая игла, бороздишь дорожку и наделяешь значением все вокруг?

– Одно знаю точно, – сказал я, пытаясь внести хоть какой-то смысл в этот разговор, – если бы существовали ответы на важные для человека вопросы, то они уже давно были бы найдены. А раз их нет, значит уже и не будет, можешь мне поверить на слово.

– Ты хочешь упразднить практику вопрошания? – удивился Кролик.

– Нет. Это единственное, что у нас осталось, и никто у нас этого не отнимет.

К этому времени свеча догорела. На столе стоял холодный самовар, а у окна, слегка поскрипывая, крутилась пластинка.

– Дождь закончился, – сообщил Кролик.

– И твой доклад надеюсь тоже, – выдохнул я.

Глава 5

Бунт

Через неделю после нашей последней встречи, ровно в семь утра, мне позвонил Кролик, и, минуя социальные условности, сразу приступил к делу.

– Помнишь, тебе когда-то снился сон, в котором ты должен был пройти через захоронения. Ты переживал страх и хотел побыстрее оттуда выбраться, – начал Кролик.

– Конечно, – ответил я.

– Я помню все твои интерпретации, которыми ты пытался его объяснить.

– Ты же сам знаешь, что, если сон повторяется, значит, что-то в нем есть важное, и хорошо бы на него обратить внимание.

– Так-то оно так, да только докопаешься ли до истины? Сомневаюсь я в этом – сказал Кролик, и его голос неожиданно дрогнул.

– Тебе холодно? – спросил я, переживая за своего друга.

– Нет, все нормально. Это у меня так всегда, когда подхожу к важной теме.

– И что на этот раз?

– Ты знаешь, что сны похожи на реальность, – начал вещать голос из трубки телефона.

– Ну?

– Но при этом, реальность снов отличается от той, в которой мы бодрствуем.

– Это хорошо, или плохо? – уточнил я на всякий случай.

– Наверное, плохо, – ответил Кролик.

– Почему?

– Ты не можешь разобраться со своим сном, а где же тогда гарантия, что сделаешь это со своей жизнью?

– Кролик, дружище, ты, как всегда, пытаешься свести несводимое. Причем тут реальность и мои сны?

– Да есть подозрение, что это грани чего-то единого целого, – прошептал Кролик.

– «Грани», «чего-то единого», «целого», это всего лишь слова. Это формы, в которых выражается твое мировоззрение, и не больше,– начал раздражаться я.

– Так вот, – продолжил Кролик, тщательно подбирая слова, – мы подходим к важному пункту. А как по твоему сформировался этот таинственный ящик Пандоры, который мы называем «мировоззрение»?

Отвечая на вопрос, я начал приводить те же пункты, что и в разговоре о происхождении красоты и гармонии.

– Прошу тебя, – взмолился Кролик, – избавь меня от своих словесных потоков. Ты можешь хоть в этот ответственный момент побыть самим собой?

– Наверное, да.

– Вот и отлично! Тогда попробуй еще раз.

– Ну, смотри, мировоззрение – это карта, план, инструкция, в конце концов.

– И куда ты собрался идти по своей карте?

– А никуда, – ответил я. – Это «мировоззрение» предполагает, что я должен куда-то идти. Но сам я так не считаю.

– О! Бунт калькуляторов! – закричал в трубку Кролик, – ЭВМ осознала свою ценность, и хочет избавиться от ига программистов. Какая дерзость! Ну, давай, рви все перфокарты, отключи питание и насладись падением в бездну!

Кролик провозглашал свою тираду с закрытыми глазами. Его лицо исказилось улыбкой, и было не понятно что это, шутка или пророческий