заколдованным хозяином Леса.

– Вот эта! Прототип явно уже в наше время живёт… или жил, – я некультурно ткнула пальцем в крайнюю справа девицу.

– С чего ты взяла, – оторопело, поинтересовался Коля. Он явно не ждал от меня таких поспешных выводов.

Главная в этом их ансамбле нудисток вопросительно приподняла брови.

О, со мной почти заговорили! Я поторопилась пояснить:

– У неё грудь ненастоящая. Силикон, точно вам говорю. Я однажды статью писала…

Повинуясь едва заметному жесту мавки скопом набросились на товарку. Та сперва изображала святую невинность, а потом превратилась во что-то напоминающее в равной степени человека и березовую чурку. Девицы загородили обзор, мешая одному любопытному журналисту разглядеть настоящего лешего.

– Говори старый, куда ребёнка дел, иначе щекотать будем, – распорядилась старшая.

– Всё ты, Рогнедушка, о других печешься. О земле заботишься, что не родная тебе, душам заблудшим помогаешь. О себе бы подумала, яхонтовая. Тысячу лет обиду свою отпустить не можешь! – голос хозяина Леса показался знакомым, но мне было некогда вспоминать. Некультурно выпучив глаза, я разглядывала тётку, что ходила по этой земле страшно подумать когда. Да я про неё реферат готовила, ещё когда в школе училась!

– Супруг твой уже давно с Богом встретился, которого сам и избрал. Сын, что не побоялся за тебя перед отцом вступиться – тоже, а ты всё здесь да здесь…

– Сын рабыни захватил город мой, убил братьев моих и отца моего, насильно в жены взял, не будет ему прощения! – отрезала княгиня.

Я искренне пожалела, что с собой нет диктофона, даже ручки с бумажкой – и тех не завалялось.

– Скажите, а как вам ваш памятник возле дома культуры? Портретное сходство имеется, или вообще мимо? – затараторила я. Когда во мне просыпается журналист, его уже так просто не заткнуть. – Такая драматичная сцена, вы на коленях, снимаете корону, что вы чувствовали в тот момент?!

Княгиня повернулась ко мне. Глаза ее, обведенные синевой, казались чёрными провалами, из которых смотрела сама вечность.

Я невольно шагнула назад. Коля дрогнул, но вопреки ожиданиям не двинулся с места.

– Волос длинный, ум короткий, – прокомментировал очевидное хозяин Леса, – да и язык без костей.

Он повернулся к нам, и я пораженно вцепилась в Колю, чувствуя, как тот обнимает меня в ответ.

Леший смотрел только на меня…

…И глаза эти всегда видели меня одинаково.

Столько, сколько я себя помню.

– Дед?!

Сомнений и быть не могло.

– Привет, внучка.

Яркий свет ударил в глаза.

Я зажмурилась, а когда открыла, рядом с нами уже парковался серый внедорожник. За ним нетерпеливо подгазовывала легковушка.

– Дальний выруби, придурок! – душевно поприветствовала я друзей.

Прижиматься к плечу Коли было уютно. Мы сидели, обнявшись в багажнике его иномарки, и мой бойфренд сосредоточенно строчил что-то в телефоне.

Уснула я, что ли?

Вылезать из-под пледа решительно не хотелось.

Коля отложил телефон и поцеловал меня в щеку.

– Чего это ты?

Подобных внеплановых нежностей за ним обычно не водилось.

Ничего не ответив, он выбрался из багажника и направился к мангалу, не забыв подоткнуть мне плед. Рядом с машиной уныло размокал в росе рыжий пакет с углем.

И присниться же ерунда всякая.

Я невольно потерла запястье.

Крестик исчез.

На экране колиного телефона светилась заметка:

"Не забыть посадить дерево. А лучше, пять!"