я умираю.

Это невероятно круто! Есть только одна проблема — на паузу сложно поставить.

Ну, не только я сегодня умру. Она и куча других несчастных ублюдков. Когда толпа заметила ее, хрупкую девушку лет двадцати, с изогнутым мечом в одной руке и ржавым кинжалом в другой, они засвистели.

— Пошли вы! — заорала она надтреснутым голосом.

Хотя большинство не слышало ее, они, казалось, оценили ее чувства. По ту сторону кровавого песка арены стоял ее противник. Он был ранен и хромал вперед, кровь лилась из длинной раны на ноге. Его левая рука, казалось, была сломана в локте и болталась. Диктор подробно описала многочисленные преступления противника. Очевидно, он был вором и пиратом, торговцем, шпионом и наемным убийцей.

Убийца. Фантастика! Это как в лотерею выиграть.

— И это, — заключил диктор, — будет его десятый бой за сегодняшний день!

У Файяд упало сердце. Она столкнулась с человеком, который уже убил девять противников. Если он убьет ее, то выйдет на свободу.

Если? Когда!

Он ухмыльнулся ей, зубы были в крови, как будто он убил своего последнего противника, укусив его до смерти. Одна маленькая девочка, которая случайно ударила кого-то ножом за то, что богатый ублюдок схватил ее за задницу против опытного убийцы, который был разделен еще одним крошечным убийством от свободы.

Толпа вскочила на ноги, издавая оглушительный рев жажды крови. Звук был похож на сокрушительную тяжесть, как будто их ненависть высосала воздух из ее легких. Кровь! Кровь! Кровь!

Они хотят, чтобы он победил. Они хотят, чтобы он убил меня.

Она видела это. Она увидела его идеальные волосы и идеальные, хотя и окровавленные, зубы. Она видела эту дерзкую ухмылку, плоскую мускулистую равнину его живота. У него была квадратная челюсть и красивый, плутоватый вид. И Файяд собиралась убить его. Он похромал вперед, уверенный в своей победе.

Да и как он мог не быть таким? Файяд отступила, сделав круг, и снова толпа засвистела.

Я дам ему еще немного крови. Пусть походит подольше.

Надеюсь, это замедлит его, ослабит. Он последовал за ней, крича:

— Продолжай убегать, и они всадят в тебя стрелу, чтобы замедлить тебя.

Взглянув на высокую стену, окружавшую арену, она заметила там равномерно расставленных лучников. Они стояли и смотрели, держа стрелы на тетивах, но не вытаскивая их.

Черт! И еще один раз — черт!

Неужели он лжет? Она снова начала кружить, пока ближайший лучник не поднял лук и не прицелился. Придвинувшись ближе, она сделала ложный выпад, оставаясь вне досягаемости меча. Не обращая внимания на финт, ее противник сказал:

— Извини, девочка. Ничего личного.

Они кружили, определяя расстояние и проверяя скорость и силу друг друга. Длинные руки давали ему неоспоримое преимущество. Кроме того, он явно знал гораздо больше о сражении на мечах. Ее финты обычно игнорировались. Когда она сделала выпад вперед в попытке ударить его своим изогнутым мечом, ее атаки были отброшены в сторону со скоростью и силой, которые угрожали отправить ее оружие на песок. Даже прихрамывая, он сохранял идеальное равновесие. Он двигался с безупречной грацией.

Это был прирожденный убийца. Файяд же любила выпивать в пабах. Она подумывала о том, чтобы бросить в него ржавый нож, но никогда раньше не бросала ножи. Вес казался неудобным в ее руке, слишком тяжелым в захвате. Отбив еще одну неуклюжую атаку, он нанес удар, оставив глубокую рану на ее ребрах. Порез горел, как огонь, и она, пошатываясь, пошла прочь. Толпа взревела оглушительным крещендо.

Кровь! Кровь! Кровь!

Он атаковал, жидкое пятно стали, неотступно следовало за ним. Ее меч издавал резкие диссонирующие звуки металлической агонии, лезвие рассыпалось яркими щепками и согнулось под натиском. Начав отступать, она уже не могла остановиться. Он давил и давил, отталкивая ее назад.

Кровь лилась из раны в боку, окрашивая живот в алый цвет. Стальной осколок вылетел из ее меча, рассек ей левый глаз. Он продолжал давить, колоть, рубить, все вперед и вперед. Она сморгнула пот и кровь, обжигая глаза, окрашивая мир в красный цвет.

Она не защищается?!

Ни в малейшей степени. Но его непрерывные атаки означали, что если она начнет свою собственную атаку, он наверняка порежет ее. Уже порезал. Еще один резкий выпад и меч Файяд разлетелся вдребезги, изогнутое лезвие развернулось, подняв столб красного песка.

— Фу...

Он ударил ее в живот и проткнул насквозь. Потянувшись назад, она коснулась лезвия, торчащего из ее спины.

— Извини, — сказал он. — Жизнь — это война, а я воин. Ты...

Он пожал плечами. Толпа кричала и скандировала, но все они казались такими далекими. Он вытащил свой меч из ее тела, и она рухнула, согнув колени. Файяд лежала в сангвиническом песке, ее жизнь пульсировала, добавляясь к множеству пятен. Зная, что это бессмысленно, она боролась, чтобы остановить рану. Он стоял над ней, высокий, красивый и смертоносный.

— При других обстоятельствах, — сказал он, сверкнув извиняющейся улыбкой.

При других обстоятельствах я бы случайно зарезал тебя в дерьмовой таверне.

— Ты мой десятый противник.

Он глубоко вздохнул.

— Я свободен. Боги, — он подмигнул, — А твой счет? Просто из интереса.

Она моргнула, глядя на него сквозь кровь.

Ни одного.

Ей не удалось убить ни одного противника. Они отрубят ей голову и засунут ее в гребаный сортир, где она сможет смотреть, как толстые старики хрюкают в себя. Навсегда. Или, по крайней мере, до тех пор, пока какой-нибудь скучающий ребенок не бросит ее голову в болото. А потом она утонет и не увидит ничего, кроме дерьма. Сколько там было голов? Как долго ты сможешь быть бессмертным черепом, погруженным в экскременты, прежде чем сойдешь с ума? Будет ли безумие спасением?

— Рана в живот, — прошептал он, подходя ближе.

— Я не...

— Это плохой способ. Долго и медленно.

Файяд показала свою собственную кровавую ухмылку.

— Спасибо за информацию.

— Обращайся.

— Ты не сможешь уйти, пока я не умру.

Он, прихрамывая, подошел ближе, морщась.

— Верно. Но я избавлю тебя от многочасовых мучений.

Он потерял много крови.

Он не протянет здесь и нескольких часов на солнце. Она закашлялась, и боль пронзила ее. Боги, это было так чертовски больно. И страшно. Оказывается умирать — страшно. Мозг все равно зная что обречен цепляется за жизнь.

Он пронзил тебя насквозь. Ты уже мертва. Зачем бороться с этим? Позволь ему прикончить тебя.

Вечность в яме с дерьмом. Файяд застонала от боли.

— Сделай это. Только побыстрее.

Он