захромал ближе.

— Мне это не доставляет никакого удовольствия. Жизнь — это...

— Война, я знаю.

Она закрыла глаза и сквозь кровь и ресницы видела только его размытую фигуру.

— Сделай это сейчас! Хватит меня мучить!

Слишком больно.

Он поднял меч. Взмахнув кинжалом, Файяд полоснула его по подколенному сухожилию, и тот закричал. Подогнув ногу, он тяжело рухнул рядом с ней. Она ударила его в грудь, и он ударил ее в ответ, сломав ей нос. Какое-то мгновение они боролись, а потом разошлись, задыхаясь. Из глаз текли слезы, мир Фаяды был измазан красным песком, болью и кровью. Толпа затихла, наблюдая, ожидая увидеть, кто еще жив. Файяд нащупывала нож и не нашла его. Она потеряла его из виду. Смаргивая слезы, она увидела его рядом с собой, кровь пульсировала из раны в груди. Он лежал, моргая, глядя в небо и наблюдая, как высоко в небе кружит птица.

— Почему? — спросил он. — Жизнь — это война.

— Но ты уже умирал.

Она закашлялась мокрым кровавым смехом.

— В Бессмертных Землях смерть — это тоже война.

— Черт.

— Мне пришлось убить одного человека, чтобы заслужить лучшее место для своей головы.

— Работает, только если я умру первым.

— Рана в живот, — повторила она. — Помнишь, это плохой способ умереть. Долго и медленно.

— А ты способная, — признался он.

— Я учусь быстро.

Он повернул голову, изучая ее темными глазами.

— Я не завидую тебе в ближайшие несколько часов. Они не прикончат тебя раньше времени. Здесь нет пощады.

— Как только ты умрешь, я покончу с этим сама. Если найду свой проклятый нож.

— Не все так просто, — он пошевелился на песке, кряхтя. — Кажется, я приземлился на твой нож.

Он перекатился на бок, ругаясь от боли.

— Поняла. — Файяд вернула свой ржавый клинок. Она подумала, не ударить ли его еще раз, но в этом не было смысла. Он определенно умирал быстрее, чем она.

— Как они это делают? — спросила она.

— Что это?

— Как они забирают головы?

— А-а! Ты об этом. Пара живых мужчин в полном вооружении выходят с топорами. Это заключительная часть шоу — смотреть, как расчленяют мертвых. Если тебе удастся убить хоть одного, они дадут тебе работу в "Колизее". Ты увидишь все бои. Файяд подумала о большом хозяине питомника, о том, как он протопал обратно в туннели, повернувшись спиной к арене.

— О, мечтать. — Она огляделась по сторонам. — Они еще не пришли.

Боль мешала думать. Ей хотелось свернуться калачиком в своей агонии и заплакать.

— Скоро, — сказал он. — Уже очень скоро.

— Тогда у нас нет времени.

— Что?

— Война еще не закончилась!

Файяд убила его, снова и снова нанося удары в грудь, пока не добралась до сердца.

Она яростно всаживала свой клинок в безвольную грудь красивого и смертоносного парня. Толпа одобрительно взревела, топая ногами и скандируя. Кровь! Кровь! Кровь!

А теперь самое трудное.

Она повернула нож на себя, держа его над сердцем, холодная сталь колола плоть. Это уже больно. Черт! Как другие это делают?!

— Смерть — это война, — сказала она, вонзая ржавый клинок в свое сердце.

Затем наступила темнота, которая длилась целую вечность. Так казалось. На самом деле прошло совсем немного времени.

Она раскрыла глаза и обнаружила, что он стоит над ней с зажатым в руке мечом, раны на груди больше не кровоточат. Протянув руку, он поднял ее на ноги.

— Скажи мне, что у тебя есть план, — попросил он.

Она стояла, глядя на скандирующую толпу, на людей, которые просто смотрели, как она убивает его и себя, и которым, очевидно, безумно нравилось это зрелище. Мир был серым, приглушенным. Она ничего не чувствовала, никакой боли.

— Сегодня мы пробьемся на свободу.

— Отличный план.

— Если честно, то так себе.

В дальнем конце арены высились огромные ворота. Двое мужчин в полном вооружении, с огромными топорами наготове, вышли на арену. Толпа кричала, скандировала и топала ногами. Кровь! Кровь! Кровь!

Мертвые не истекают кровью... Вроде.

— У нас есть два преимущества, — сказал он.

— Да? Всего два?

— Я, — подмигнул он, — и тот факт, что эти придурки в латных доспехах под солнцем пустыни быстро устают. Заставь их преследовать тебя. Если лучник выстрелит, оставьте стрелу внутри, если только она не делает движение неловким.

Прибереги ее как оружие на потом, когда этот дерьмовый нож сломается. Когда ты все-таки решишься сражаться — наноси удары в самые уязвимые места — суставы, шею, уши, глаза. Режь и беги. Пусть истекают кровью.

— Тебе надо самоучители писать.

— Когда ворота снова откроются, чтобы послать больше людей, мы должны быть готовы броситься на них и выбраться. Так что, что бы ни случилось, не позволяй им повредить твои прелестные ножки.

Файяд наблюдала за приближающимися людьми.

— Что ты собираешься делать когда мы выберемся отсюда?

— Когда? Уверенность, мне это нравится.

— Ну так что?

— Знаешь я подумал, что могу спросить, не хочешь ли ты пойти выпить.

— Мертвый напиток?

Файяд рассмеялась.

— Ага. И этот тоже.