вроде бы некого.

Свалив скаф на пол рядом с креслом, я даже не стал стелить простыню. Просто плюхнулся на диван и закрыл глаза. Душ и еда могли подождать…

Звезды. Ничего, кроме звезд, омываемых синим туманом. Вселенная, лежащая на ладонях. Далекие системы, у которых отсутствуют имена. Галька мертвых каменных громад. Разноцветный бисер планет, пульсирующих жизнью. Миры Элии и Радора, Арца и Дзорта. Миры, которым только предстоит расцвести, и те, что не расцветут никогда. Теплая родная жемчужинка Земли, чье биение не спутать ни с чем, и совершенный кристалл чистого белого пламени – родина Наблюдателей.

Звезды… Странное ощущение. Даже жутковатое. Я слишком привык к горизонту, к тому, что всегда видна только часть целого. И можно отвернуться, закрыть глаза, сосредоточиться на том кусочке, что интересен, забыв остальное…

Все изменилось. И рядом с восхищением тенью притаился страх. Слишком непривычно видеть, чувствовать мир целиком. Воспринимать его своей частью. Знать, что этот мир – твой. По-настоящему твой. Что другого не будет, и невозможно спрятаться, затаиться, сбежать от проблем. Некуда бежать.

Теперь я вижу то, что видят Наблюдатели. Вязкую прожорливую муть, грязевой поток, подступивший к самому порогу дома. Моего дома. И ядовитые брызги, превращающие самоцветы планет в тусклые безжизненные угольки. И червоточины чужой воли, избороздившие пси-поле. И поднимающийся бурый вал иного порядка, готовый поглотить наш мир, превратить его в бесформенную массу.

Мягкое, осторожное касание чужого разума. Время созерцания истекло, и мне снова пора в путь. Выслушать Наблюдателя, встретиться со своими киянскими спасителями, понять природу их силы, потом… не важно. Не важно, что мне предстоит. Я справлюсь, должен справиться. Я успею. Сделаю все возможное. Просто потому, что это мой дом. И другого у меня нет.