как только придет течка, неизбежное случится все равно.

***

Через пару дней после получения разрешения на свидание Роуз привезла ее к тюремному комплексу. Рей потерла висок и шмыгнула носом. Течка уже началась, причиняя боль, и Кайло чувствовал это, еще настойчивее прорываясь к ней сквозь их неполные узы.

Роуз ободряюще похлопала ее по бедру.

— Все в порядке. Ты решай, у меня есть небольшой запас супрессантов, если ты вдруг захочешь… ну… ты знаешь…

Но сейчас Рей не смела и думать о подобном. Стоило только промелькнуть мысли о нелегальном аборте — и Кайло впадал в такое бешенство, что мучения становились почти физическими. Это был тупик.

Оставив машину на парковке, они с Роуз двинулись к главному входу. Рей, совершенно разбитая и несчастная, опиралась на подругу. Охранники-альфы зарычали, когда мимо них прошли две омеги. Впрочем, из-за метки Кайло запах Рей, должно быть, казался им отталкивающим. Узы установились плотные. Доктор Маз сказала, что никогда не встречала ничего подобного — одержимого и мощного — несмотря на неподкрепленный статус и на то, что их разделяло много миль.

Рей повели в самый конец длинного коридора с голубыми стенами. Она тихо всхлипывала, теребя край широкой блузы для беременных и пытаясь сладить с вытекающей смазкой и со спазмами. Ей разрешили остаться здесь на неделю, пока течка не стихнет. Даже обещали приготовить одеяла и подушки, из которых, в случае чего, можно будет сделать гнездо. Охранник — женщина на этот раз — остерегалась прикасаться к Рей, пока они шли к камере, где содержался Кайло.

Он не обрадовался бы, учуяв на ней чужой запах. Но от нее пахло им — благодаря малышу, мирно растущему в ее чреве.

— С женатыми парами мы придерживаемся принципа невмешательства, — предупредила охранник. — Так как… то есть это лучший выход из ситуации.

Она загремела ключами.

Дверь была стальной, но Кайло все равно кидался на нее изнутри. Он рычал, как дикий зверь, и Рей закусила губу. Надо ненавидеть его. Точнее, она уже ненавидит его! Черт! Черт!

Охранник нажала на кнопку переговорного устройства.

— Мистер Рен, отойдите за вторую дверь. Сию же минуту.

— Дайте ее сюда! — взревел он, колотя в дверь и порыкивая. — Сейчас! СЕЙЧАС ЖЕ!

— Она не войдет, пока вы не переместитесь за резервную дверь.

При звуках его голоса Рей вздрогнула. Из-за бронированной двери она не могла унюхать его феромоны, но явственно ощущала отчаянный порыв защитить свою беременную самку.

Кайло засопел, как медведь гризли, но подчинился. Как только внутренняя дверь с лязгом захлопнулась — очевидно, управляемая извне — охранник открыла камеру.

— Здесь есть кнопка экстренного вызова, если вам понадобится помощь, — пояснила она, улыбнувшись с каким-то сочувствием.

Рей кивнула и, дрожа, вошла в маленький коридор. За спиной щелкнули замки, и она уловила насыщенный тяжелый запах Кайло, особенно острый из-за клокотавших в нем собственнической ярости и похоти. Мужчина рычал, беспокойно вышагивая туда-сюда по ту сторону внутренней двери.

Раздался механический гул. Рей прислонилась к стене, глядя, как дверь разделяется надвое и створки медленно расходятся в стороны.

Она не успела опомниться, как ее обхватили руки Кайло, горячие и сильные, как его рот прижался к чувствительной метке. И пошатнулась. Он подхватил ее, словно сокровище, слишком драгоценное, чтобы стоять на бренном полу.

Все получилось проще, чем она думала. Чтобы успокоить ее тревогу, Кайло нежно посасывал метку и, не встретив возражений, отнес Рей на узкую койку в углу камеры. Как и было обещано, сюда доставили чистые белые подушки и одеяла, но в данный момент все мысли Рей были о другом.

— Черт подери, как же ты сладко пахнешь, — простонал Кайло. Он стянул с нее кроссовки, бухнулся на колени и облизнулся, глядя ей между ног. — Знал, что обрюхатил тебя той ночью… — Он взял ее лицо в ладони, сжал, и его темные глаза загорелись. — Если ты еще раз, мать твою, подумаешь о том, чтобы избавиться от него, то горько раскаешься.

Рей закивала. Он пылко прижался к ее губам, и в следующий миг она уже цеплялась за его зеленый комбинезон и исступленно терлась о его бедро. Как же она ненавидела его! Всем сердцем!

Смазка чуть не хлынула наружу, и Кайло играючи перевернул Рей на живот. Схватил за бедра и заставил прогнуться, надавив рукой между лопаток. Рей заскулила, но он бросил ей короткое «заткнись». Чувства обострились еще сильнее, чем во время той вынужденной течки после клуба. Слезы подступили к глазам, и Рей знала, что расплачется, если прямо сейчас не почувствует у себя внутри его член.

— Заставила меня ждать три гребаных месяца, — огрызнулся он и, хлопнув ее по заднице, сдернул с нее леггинсы. — Следовало дать тебе помучиться, омега. Хотела избавиться от моего щенка, отправила меня в гребаную тюрьму, а теперь заявилась… — Ткань затрещала, и он отвесил Рей новый шлепок, уже гораздо сильнее. — И ждешь, что я тебе помогу.

— Пожалуйста… — пробормотала Рей, уткнувшись в подушку. От наволочки пахло им — по-домашнему, приятно. — Ну пожалуйста… Мне очень жаль.

— Держу пари, так и есть, женщина. Надо было оставаться в постели, как я сказал.

Кайло придерживал ее за бедро, и в какой-то момент разгулявшиеся инстинкты в крови утихли. Рей выгнула спину, пискнув, когда он с размаху вбился в нее. Тела соединились. Природе было плевать на ее ненависть к Кайло или на моральную сторону его поступков. То, что происходило здесь и сейчас, казалось совершенно правильным и естественным, и она кончила почти сразу, почувствовав в себе твердый член.

Кайло дернул ее за волосы.

— Эй, скажи мое имя!

И она закричала — и не только потому, что так приказал он, — повторяя его имя. Ее тело сжимало член альфы, это был лучший секс в ее жизни. Никогда прежде она не чувствовала себя так хорошо. Мышцы трепетали. Он вбивался в нее именно так, как ей хотелось, лучше, чем любой парень-бета. Непроизвольно дернувшись, она впилась пальцами в матрас, а Кайло склонился к ней и вновь присосался к метке, придерживая Рей рукой под живот.

— Вот так, малышка, — глубокий голос был слегка приглушен — ее кожей. — Мокрая что пиздец. — Шлепнул в очередной раз и стиснул лапой ее ягодицу. — Держала всю смазку для своего альфы, как положено хорошей девочке. Никто,