зацепил рукой осколки, благо куртка кожаная выдержала, но локти всё равно изрядно потёрлись.

Встал и, пошатываясь, побрёл по железке походкой, неотличимой от мертвяка. Да и целиком я сейчас на живого походил мало. Лицо всё разбито и ободрано, сам бледный, причёска «я упала с самосвала тормозила головой». Для полной достоверности образа мне не хватает только утробного рычания, но, боюсь, неживые собратья по человеческому виду не оценят.

***

Спустя два часа ковыляния со скоростью тихоходки я устал. Адреналин схлынул, угрозы для жизни не наблюдалось, а аппетит разыгрался волчий. Потянулся в карман за телефоном, посмотреть время. Похлопал по одному карману, потом по второму, во внутренний залез — не нашёл. Видимо, оставил в вагоне.

Много чего полезного оставил в вагоне, брал только то, что посчитал критически важным для выживания, даже спичек не взял, блин... Со злости пнул камешек, сел на рельсу, высморкался.

Не герой я. Герой бы сразу подумал о семье, о девушке и побежал бы со всех ног к ним, спасая всех встречных-поперечных и разя одного зомби за другим. А я что? Сразу выскочил в окно и иду в город только из-за того, что другую дорогу не знаю.

Сплюнул горьковатую пыль, в который раз приложился к бутылке с водой — жажда не проходила, но хоть что-то. Повертел её в руках, внутри осталось на два глотка. Совсем не экономлю.

Если злополучный товарняк проехал со своими химикатами особого назначения через город там наверняка есть заражённые, а значит... А что это значит? Чёрт! Мало фильмов про зомби смотрел до сего дня, а после того, что произошло в поезде, как-то не тянет.

Но, если подумать логически, то ничего серьёзного, в сущности, там произойти не могло, сквозная линия по краю города с одним вокзалом да парочкой ларьков около путей, жилые дома, квартирки. Армейцы наверняка справились, а если нет, то в городе меня ждёт смерть.

Всё, хватит рефлексировать, Саня! Передохнул? Возьми свою жопу в руки и беги в город к родным, всё равно у тебя плана нет и не будет! Фух, вроде помогло!

***

Спустя минут сорок по моим внутренним часам я вышел на совершенно другую железку, более старую, узкую и поросшую травой.

Пробежать мимо не мог, как и пропустить развилку, хоть и держусь на морально-волевых и по зрению могу позавидовать даже кроту, но свою-то, мать её, железную дорогу я знаю. Сколько раз с пацанами по ней в поход километров на десять срывались и не вспомню теперь. Чертовщина какая-то! То люди в зомби превращаются от химикатов, то по знакомой до трещинки железке прихожу в совершенно другое место!

— А-а-а! — проорался на весь лес и как-то даже легче стало. Словно кто опять переключатель щёлкнул.

Поворачивать назад смысла не видел, зачем? Чтобы опять к поезду прийти? Нет, спасибо, я лучше помру от усталости, чем от того, что какая-то тварь будет жрать мою плоть. И восставать таким же тупым куском мяса не хочется.

Так и брёл потерянный и злой на весь мир и, в частности, на тех, кто эти чёртовы химикаты произвёл, чтоб их черти ебли в аду калёной кочергой! Добил последние два глотка выдохшейся газированной воды. Пожар не умолкал.

В голову стали лезть всякие бредовые мысли. Самовнушение перестало помогать, стал расцарапывать до крови лицо, которое жутко чесалось к тому же. Решение двух проблем одним действием, так сказать. Только в обоих случаях помогало мало, лицо не перестало зудеть и стало кровоточить, а мысли как лезли, так и лезут.

Ещё через полчаса перестал соображать зачем иду, куда иду, встал и тупил в одну точку.

В себя привела только пуля, просвистевшая миллиметрах в трёх от уха и обжёгшая его.

— Ай, блять! — подпрыгнул и залёг. Если стрельнули так, значит хотели проверить, живой или мертвяк, или стрелок криворукий. — Мужики, человек я! Че-ло-век!

— Ну да, ни одного говорящего мертвяка мы пока не встречали, — усмехнулся кто-то в тени. — Босяк, проверь!

В мою сторону выдвинулся мужик в «горке» с лёгкой разгрузкой и АКМом на плече. Лицом типичный уголовник: небритый, с татуировкой на лысой голове и хитрыми блестящими глазами.

Он подошёл ближе, пнул меня под рёбра. Перевернул на спину.

— Да не, Шныра, вроде на мертвяка не похож. Чистый свежак судя по взгляду!

— Ну так ему же хуже, — гыгыкнул Шныра. — Пакуй!

Приклад АКМа как снотворное на мне использовали впервые...

Глава 1

В себя пришёл, как и ушёл, от удара. Милицейский УАЗик подпрыгнул на ухабе, и я как следует приложился затылком об крышу. К постоянной ноющей боли от этого непонятного сушняка и затёкших мышц добавилась пульсирующая.

Соображал туго, но таки сообразил. Угодил в поезд, который пересёкся с товарняком с химией на борту. Не стал зомби — единственный плюс, а то, что бы я делал, запертый самим собой в купе? Единственный вариант — бился бы головой в оконное стекло, пока не разбил бы его и не выбрался. Странно, человеку и зомби пришли в голову одни и те же мысли!

Брр! Саня, сука, не отвлекайся!

Брёл по железке, чуть не поймал пулю, попался беглым. Взять с меня нечего, так они решили взять меня. Единственный вопрос: зачем? А вот его и задам, заодно анальгина попрошу, ух! Опять трясёт всего!

Собравшись с духом, скрепил перетянутые жгутом руки «в замок» и начал стучать в переднюю стенку. На стук обернулся недавний знакомый — Босяк. Посмотрел на меня скучающим взглядом, зевнул и спросил:

— Чего тебе, мясо? Поссать, пососать? — и тут я испугался, сказано это было настолько нейтрально-похуистически и с лицом, не выражающим абсолютно ничего, что стало понятно; обе просьбы он удовлетворит с одинаковым усердием, только ссать буду я и сосать тоже.

— Да не, фраер, у меня колокол гудит и чувствую кондратий скоро хватит.

— Цыц! Про кондратия ты правильно сказал, только тут он страшнее. А в остальном — как был лохом пустым, так им и остаёшься. Думал пару слов по фене, и мы тебя как своего примем? Лох — это судьба, — Босяк повернул голову к водителю. — Тормози, Лом! — взял в руки рацию. — Приглашаю всех доблестных пацанов нашего фраерского ордена посмотреть представление «Свежак пробует фирменный живец Босяка»! Кто хочет, прошу пройти к третьему УАЗику.

Босяк выпрыгнул из машины, хлопнул дверью, а через пятнадцать секунд показался в задних дверях с улыбкой доброго мороженщика на лице. Схватил меня за шиворот, выволок как скотину на дорогу — разбитую колею — посадил около колеса, упёрся коленом в грудь, свинтил с пояса флягу.

Мне не сказать, что всё равно, сил бороться просто не осталось, да и откуда им взяться, если десять часов на ногах без отдыха и еды. Тем более плохую вещь «живец» не обзовут.

Приставил горлышко ко рту и немного наклонил.