всего остального я был слеп.

Пока казалось, что  терапия работает. Я не ощущал ни вины, ни страха, ни сожаления о содеянном. Чувствовал  себя легче, светлее. И даже спокойнее.

Они были всего лишь  мясом. Просто вещами, которые я использовал для улучшения своего самочувствия. Вряд  ли мне придется страдать от чувства вины. С другой стороны, если б мне пришлось  отвечать перед богом, я бы всыпал ему по первое число.

На экране задней камере  мелькнула темная фигура. Ковыляя прочь, она метнулась к краю дороги. Я не стал ее  преследовать.

В кабине стояла тишина,  нарушаемая лишь моим дыханием. Мои уши уже привыкли к нарастающей волне сирен. Я  выглянул из переднего люка, спустя секунду закрыл его, увидев, что на меня  несется цунами из мигающих голубыми огнями машин. Затем они остановились, вокруг  засуетились фигурки людей.

Все кончено. Они поймали  меня. Я мог бы повернуть назад, но какой в этом смысл? Когда-то это должно было  закончиться. Я представлял себе подобный финал. Традиционный "Голливуд"  с обязательным "плохишом", противостоящим полиции. И хотя я считал  себя хорошим парнем и жертвой, в глазах общественности, закона и СМИ я был  вовсе не таким. Они узнают, что, до того, как начал мстить случайным  незнакомцам, я был несчастным человеком, сломленным потерей семьи. Так оно и  было. Но пока они не испытают ту боль, что я испытал, они ничего не поймут. Но  они запомнят меня, в этом я был уверен.

Я сунул руку в сумку и  открутил крышку у бутылки с "Мерло" (франц. красное вино - прим.  пер.). Дешевый брэнд, но у нас с женой оно было чем-то вроде личного  фаворита. Стакан я не взял, не видел необходимости соблюдать приличия в свои  последние минуты. Свидетелей у меня не было. Я хотел лишь получить  удовольствие. И не боялся облиться.

Посмотрев на висящее на  панели фото, я улыбнулся своей купающейся в солнечном свете семье. Я помнил тот  день. Это был хороший день. Лучший в моей жизни.

Завел двигатель и,  включив передачу, двинулся к линии обороны, выставленной остановить меня.

Что, ж, удачи. Надеюсь,  вы победите, потому что я на последней ступеньке, и пальцы у меня уже скользят.  Выигрыш мне не светил. Поэтому я и здесь. Поэтому и вы здесь - чтобы помешать  мне проиграть еще больше. А выиграть я мог бы лишь одним способом – уничтожив вселенную.  Но это противоестественно. Я больше не могу, поэтому вы должны остановить меня,  прежде чем я причиню еще больше вреда. Вы должны отобрать у меня рычаги  управления, потому что иначе я буду продолжать дробить металл. Думаю, я уже  сделал достаточно, и мог бы уйти, но я устал. Я доказал свою точку зрения, и  меня уже тошнит от всего этого. Я здорово повеселился.

Я открыл люк. Впереди, из-за  полицейских машин выглядывали выжидающие напряженные лица. Копы установили  заграждение, чтобы остановить меня. Но это уже не имело значения. Я наклонился,  повернул носик канистры с бензином и отсоединил шланг, чтобы горючее выливалось  в кабину. Под сиденьем у меня стояли картонные коробки, куда я высыпал  содержимое нескольких упаковок с фейерверками, смешав его с гвоздями и болтами.  Получилось не очень аккуратно, но я надеялся, что это сработает. Три канистры с  бензином тоже поспособствуют этому.

Подняв бутылку, я сделал  большой глоток и улыбнулся. По подбородку у меня стекла багровая капля. Вдруг меня  охватило какое-то извращенное исступление, и я расплакался. Схватил с панели фотографию  семьи, засомневавшись, не ошибся ли в выборе. Но в одном я был абсолютно уверен  - что уже слишком поздно что-то менять. Как мог я повернуть назад? Или кто-то  другой на моем месте?

Ноги у меня скользили, и  все же я с самоубийственной яростью нажал на акселератор.

Суровые лица за  заграждением приближались, и быстрый стук пуль по броне сладкой музыкой звучал  для моих ушей.

Пары бензина вызвали  тошноту, взболтав вино в пустом желудке, отчего мне стало хуже, чем уже было. Я  уронил бутылку и, поцеловав фотографию, врезался в заграждение.

Вот и все. Все кончено.

Я стану для этой дороги  наваждением.

Они запомнят меня.

Я не буду просто еще  одним придорожным букетом.