— У меня нет денег, и я не знаю дороги.

— Значит, оттуда ты дорогу знаешь, а сорок километров для тебя препятствие? — сказал Алексей Палыч, и легкое чувство превосходства мелькнуло в его сознании.

— Оттуда легче, — сказала девочка и протянула Алексею Палычу обрывок самой обыкновенной газеты. На полях было написано: «ул. Писчебумажная, д. 34.»

— Вы меня отвезите по этому адресу, и больше вас никто беспокоить не будет.

— А квартира?

— Квартиры нет.

Алексею Палычу сразу представился одинокий деревянный домик, сохранившийся еще на окраине Города. По ночам окна этого домика не светились: они были закрыты шторами. Там, подальше от глаз участкового, был устроен инопланетный притон; там творились неведомые землянам и, возможно, вредные для них дела. Это было тем более вероятно потому, что девочка ничего не объясняла, ничего не спрашивала, вела себя свободно и держалась независимо.

Деревянный домик на окраине с каждой секундой становился все более подозрительным.

— Едем. Я тебя довезу до самого дома, — сказал Алексей Палыч и добавил с видимым безразличием: — Даже в дом с тобой могу зайти.

Девочка не выказала никакого беспокойства.

— Спасибо, Алексей Палыч, у нас так и думали, что вы поможете.

Алексей Палыч хотел было возмутиться тем, что за него кто-то думает на другом конце Вселенной, но до выяснения истории с домиком решил помолчать.

Итак, ехать ему не хотелось, но ехать было нужно для его собственного спокойствия, и, значит, ехал он по своей воле.

Теперь они сидели друг против друга в электричке. Сосед за спиной Алексея Палыча вертел головой то влево, то вправо, и при этом внутри у него что-то поскрипывало.

В дверях вагона появилась мороженщица с коробкой.

Толстый мужчина вполне мог дождаться, когда она подойдет к нему, но он поднялся с места, пошел ей навстречу, купил мороженое и вернулся на прежнее место. На пути туда он внимательно оглядел девочку, на пути обратно — Алексея Палыча.

— Хочешь мороженого? — спросил Алексей Палыч.

— Хочу.

Алексей Палыч достал из бумажника трешку. Девочка, которая находилась к мороженщице ближе, взяла трешку у него из рук.

— Два по девятнадцать, — сказала она.

Алексей Палыч хотел было удивиться, но тут же раздумал: Там не дураки живут, а высокоразвитые. Кажется, настолько развитые, что даже страдают от своей развитости. И это не первый визит. Конечно, девочка знает все, что должны знать земные девочки ее возраста.

Сдачу с трешки она опустила в свой карман. Этому Алексей Палыч совсем не удивился: его дочь Татьяна, начиная лет с десяти, домой сдачу не приносила.

Когда мороженое было съедено, Алексей Палыч взял оба стаканчика и вышел в тамбур. Там он протолкал стаканчики в щель между дверью и площадкой. Возвращаясь, он увидел, что толстяк сидит вполоборота к девочке и задает ей вопрос, очевидно, уже не первый.

— Ну и какие же у тебя отметки? — расслышал Алексей Палыч.

— Никаких, — было ответом.

— Но ведь ты учишься?

— Нет.

— Почему?

— Я уже все знаю.

Толстяк насупился:

— Это как понимать?

— Девочка шутит, — вмешался Алексей Палыч и поспешно уселся, прикрывая девочку от толстяка.

— Если вы не умеете отличить шутку от грубости… — начал было толстяк, но тут его заглушил динамик. Он скрежетал, затем послышались сдавленные, хрипящие звуки. Очевидно, в кабине машиниста кого-то душили.

Толстяк отвернулся.

Электричка подошла к городской платформе.

Толстяк пытался было зайти в хвост к Алексею Палычу. Возможно, ему хотелось договорить. Но его отжала неумолимая деловая толпа.

— Ты бы все-таки поосторожнее… — посоветовал Алексей Палыч, когда они шли по платформе.

— Все равно. В его вопросах не содержится информации. От меня он тоже информации не ждет. Конечно, я могу вести пустой разговор, но это лишено смысла.

Этот ответ навел снова Алексея Палыча на мысль о роботе.

— Тебе не хочется тратить лишней энергии? — коварно спросил он.

— Если вам так понятней, то можете считать, что не хочется.

«Робот! Сейчас мы его поймаем на его собственной логике…»

— Но ведь ты сказала, что должна наблюдать надо всем, что встретится.

— Я не точно выразилась. Над всем, что встретится в связи с заданием.

— А в чем состоит задание?

— Наблюдать за всем, что встретится.

Понимая, что космический магнитофон не переиграть, Алексей Палыч снова решил ударить в лоб.

— Я требую объяснить смысл задания, — потребовал он. — Иначе я буду считать, что оно принесет вред Земле.

— Смысл я объяснить могу, — безмятежно сказала девочка. — Вы о смысле раньше не спрашивали… Нам нужно Знание. А вредить мы вам не собираемся.

— Твой предшественник говорил, что ваши знания несравненно богаче наших.

— Знания — да, но не Знание. Знание того, чего нет у нас. Нет или просто забыто. А у вас, кажется, есть.

— Все это очень туманно, — заметил Алексей Палыч.

— Мальчишка много наболтал лишнего. Все, что с ним происходило у вас, у нас было видно и слышно. Ну, как у вас в кино.

Алексей Палыч вынул платок и протер внезапно запотевшие очки. Ему было жарко, но не от июньской жары. История, которая не слишком нравилась ему с самого начала, теперь стала нравиться еще меньше.

Девочка беспокойства Алексея Палыча не разделяла. Она выглядела совершенно невозмутимой.

Они вышли в сквер, лежащий перед вокзалом.

— Нет, так я не могу, — сказал Алексей Палыч. — Мне нужно кое-что выяснить. Давай присядем.

— Я опаздываю.

— Куда?

— На Писчебумажную улицу.

— Тогда я вообще никуда не пойду! — строптиво сказал Алексей Палыч. — Вот просто с места не сдвинусь.

Девочка села рядом с Алексеем Палычем. С космическим нахальством она глядела ему в глаза. Впрочем, взгляд этот можно назвать и невинным. Но это была как раз та невинность, которая граничит с нахальством.

— Я вас слушаю, — сказала она.

— Это я слушаю, — возмутился Алексей Палыч. — Прежде всего, как тебя зовут?

Алексей Палыч, отчасти знакомый с фантастикой, ждал какого-нибудь инопланетного бормотания вроде Скррмрчох или Интрдкц.

— Лена, — сказала девочка.

— Допустим, — неохотно согласился Алексей Палыч. — Так вот, Лена… Нас сейчас тоже слышат и видят?

— Конечно.

— Мне это не нравится, — сказал Алексей Палыч, но галстук машинально поправил.

— Почему? Ведь мы же не вмешиваемся. Правда, мальчишка пробыл здесь десять дней и вступил в контакты… Но на вас это никак не повлияло, а уж на Планету — тем более.

— А ты — разве не вмешательство?

— Нет. Это совсем другой метод.

При словах «другой метод» у Алексея