обойдусь, — ответил Хантер.

— Разумный выбор, — ухмыльнулся шеф. — Думаю, в твоих интересах сотрудничать. Я могу позволить встречи с родителем при одном условии.

— Слушаю.

— Мне нужна информация, — Фергюсон встал и оперся руками об стол. — Любая информация, которую можно выведать у отставного шефа Юн-полиции. Из первых рук. Ты же веришь в эти самые, как их… — начальник поморщился, — кровные узы. Вот и воспользуйся ими. Согласен?

— Будто у меня есть выбор, — пожал плечами Хантер.

— И ещё, — добавил шеф. — Сегодня выходишь на смену с Питом.

Сержант сжал кулаки, чтобы выдавить из себя только:

— Слушаюсь.

— Тут тебе не север. Свободен, — произнес Фергюсон и уселся в кресло.

Персона Хантера больше его не интересовала.

Томпсон вышел из кабинета, стараясь закрыть дверь как можно тише. Разговор и так не заладился. К чему еще больше провоцировать начальство.

Безбашенный патруль — так называли работу с Питом Мэлварсом. Оперативник в штатском. Настолько отбитый, что уже не один год ездил по Бронксу в одиночку, меняя напарников как перчатки. Одни не выдерживали, другие гибли от шального заряда. А Пит никуда не девался, став константой, без которой, наверное, весь мир полетит к чертям.

Вот бы так и случилось.

Нужно подкрепиться. До смены всего час, ехать домой смысла нет. Хантер дошел до небольшой кухни и встал перед автоматом с едой. Через стекло на сержанта смотрели острые чипсы, шоколадные батончики, пакетики с сушёными кальмарами и мерзкий в своей липкости маршмеллоу. Достойный выбор. Томпсону часто приходилось питаться подножным кормом, что опасно приближало его желудок к гастриту.

Хантер остановился на чипсах со вкусом барбекю. Подошел к автомату, подставил руку. Из металлического корпуса вылезла игла и воткнулась в панель на внутреннем сгибе локтя. Капля крови отделилась от основной массы и пролезла в аустенитное острие, чтобы дать автомату питание. Кнопки загорелись. Сержант зажал одну из них, пока упаковка с шорохом не упала в отсек для выдачи.

На удивление, чипсы оказались приятными. Или голод просто играл с рецепторами, заставляя радоваться любой отраве.

Хантер направился к своему рабочему месту. Почему Фергюсон вел себя так непоследовательно? Шантажом заполучив связного, тут же отправил его к Питу в патруль, рискуя упустить рыбу, которая уже на крючке. Для человека с таким опытом это непростительная ошибка, и нужно искать двойное дно.

Спрашивать о чем-то Мэлварса бесполезно, так что, придется думать самому. Главное — продержаться эту ночь.

Когда от чипсов осталось только сыпучее крошево, Хантер выкинул пакет и помыл руки. Над краном висело зеркало, и сержант позволил себе в него посмотреть. По ту сторону отражения стоял крепкий мужчина с глазами, полными усталости. Жизнь в этом мире выматывает, кем бы ты ни был. Но, если уж на то пошло, служить в полиции — намного лучше, чем постоянно сдавать кровь. Когда у тебя нет анемии, страдать почему-то легче.

Сумерки быстро переросли в ночь, и над управлением полиции сгустилась тьма. Здание стояло посреди залитого неоновыми огнями Манхэттена. Вокруг кипела жизнь. Ее отголоски просачивались в офис через толстые стеклопакеты, манили за собой, прельщали бриллиантовым сиянием витрин. Хантер сидел в полумраке и смотрел наружу, все еще силясь разгадать, чего добивается Фергюсон. Либо старик спятил, либо сегодня что-то произойдет.

Всё равно, выяснить можно, только отправившись в путь.

Часы показали ровно восемь. Пит уже, наверное, подъехал к парадному входу в ожидании нового напарника. Предшественник Хантера уволился этим утром, назвав Мэлварса чокнутым. Это как надо постараться, чтобы парень променял полицию на жалкое существование среди доноров?

Лифт уже отключили, поэтому Хантер пошёл вниз пешком. Пролёт за пролётом, он преодолел все шестнадцать этажей и вышел к побитому форду черного цвета, из которого высунулась голова в широкополой шляпе.

— Где тебя черти носят? — спросил Пит.

— Подальше от таких как ты, — огрызнулся Хантер.

— Хорошее начало, — оперативник неестественно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Томпсон открыл дверь и уселся рядом.

— Покончим с этим быстрее. Что у нас сегодня?

— Какой хваткий парниша, — Мэлварс холодно рассмеялся. — Может, продержишься больше одной ночи.

— Ближе к делу, — Хантер скривился от неприятного запаха в салоне.

— Бронкс, — Пит развел руками. — Что же еще.

Фары вспыхнули ксеноном, и тьма расступилась, впуская в себя обтекаемые формы автомобиля. При всей доступности современных технологий, безбашенный оперативник предпочитал рулить самостоятельно. Неведомо за какие заслуги, Мэлварсу раздобыли старенькую, но надежную модель — Форд Фокус. Агрессивный прищур машины хорошо дополнял образ сорвиголовы, намертво вбитый в подсознание каждого сотрудника Кон-полиции.

Уже много лет вместо дисциплинарных взысканий практиковалось выездное турне с больным на всю голову Питом. Сначала он был против напарников и гордо заявлял, что работает один. А потом к Мэлварсу попал Юджин Прайс — молодой сержант, который боялся крови. Иронично, не правда ли?

Пит нашёл своеобразное развлечение в постоянных припадках Юджина при виде малейшей царапины. Безбашенный специально заставлял сержанта стрелять в людей, провоцируя их на агрессию. В конечном итоге, Прайс выжил из ума и ушел к губильщикам, оставив привилегированную жизнь далеко в прошлом. А Пит как ни в чём не бывало продолжал свои безумные рейды на гетто, тайно лелея надежду узнать, что стало с бывшим напарником.

— Сегодня будет жарко, — предупредил Мэлварс, вырулив на Бруклинский мост. В глаза ударила яркая иллюминация тысячи ламп, рассыпанных словно звезды по стальным тросам. Сколько чужой крови уходило на освещение элитных районов — страшно представить.

— Сдается мне, ты так каждый день говоришь, — ответил Хантер.

— Ты точно не пропадешь, — ухмыльнулся Пит. — Слыхал о вакуумной батарее?

— Да, — ответил Хантер.

Сержанту не нравилось, к чему вёл этот разговор.

— Кажется, я напал на след, — стал развивать мысль оперативник. — Нам нужно разведать одно местечко. Похоже, там разбили подпольную лабораторию.

— В Бронксе? — удивился Хантер.

— Понимаю, — кивнул Пит. — Маргинальный райончик, полно заброшек. Откуда там взяться ученым? Но взялись же.

Томпсон не переставал удивляться тому, с какой милой непосредственностью Безбашенный говорит о таких серьёзных вещах. Кон-полиция уже битых два года не могла подступиться к подпольным учёным, которые своим