Его губы нашли одну грудь, в то время как Кин — другую. Они работали в разных ритмах, и их непредсказуемость вызвала во мне бурю ощущений.

Пока язык Энсона ласкал мой клитор, пальцы Люка проникали внутрь меня. Они выгибались и изгибались, поглаживая меня все выше и выше. Затягиваю эту невидимую нить во мне еще туже.

— Еще, — взмолилась я. — Мне нужно больше.

— Возьми ее, — прорычал Энсон Люку.

В мгновение ока его пальцы исчезли, и он потянул меня к краю кровати. Секундой позже его конец уперся в меня. Люк со стоном скользнул внутрь.

— Ты — рай.

Энсон замурлыкал вокруг моего клитора, когда Люк начал двигаться. Это было уже слишком. Удовольствие изгибалось дугой вокруг меня и проходило сквозь меня. Мой взгляд встретился со взглядом Вона на другом конце комнаты. Его член теперь был снаружи, и он поглаживал его от основания до кончика, двигаясь все быстрее и быстрее.

Осознание того, что он был с нами, заставило меня слететь с катушек, когда Люк вошел невероятно глубже. Мир вокруг меня разлетелся вдребезги, но я не испугалась. Я никогда не чувствовала себя более цельной, чем тогда. Я и моя связь потерялись вместе.

* * *

Я уставилась в потолок. Первые проблески света появились на горизонте. Я блаженно проспала несколько часов, но теперь я не могла отключить мозг.

Парни вокруг меня все еще были мертвы для всего мира. Я не хотела их будить, но я сойду с ума, если не пошевелюсь. Я осторожно сползла к изножью кровати.

Я подошла к шкафу, схватила халат, чтобы натянуть поверх пижамы, и пару тапочек, прошла через дверь, закрыв ее за собой с тихим щелчком. В доме было тихо, но я знала, что наши границы регулярно патрулируют силовики. Их число увеличилось благодаря вчерашней сцене.

Я не позволю этому знанию лишить меня покоя. Я распахнула дверь на задний дворик. Воздух был холодным, но холод больше не касался меня благодаря внутреннему теплу перевертыша. Я опустилась на один из стульев, с которых открывался вид на озеро. Оно сияло в лучах раннего утра.

Я сидела там, впитывая красоту восходящего солнца. Я должна была знать, что мир продлится недолго. Я почувствовала аромат Жасмин еще до того, как она объявила о своем прибытии, прочистив горло.

Я изобразила на лице непонимание и подняла глаза, не говоря ни слова.

Джаз стояла там с корзинкой в руках, переминаясь с ноги на ногу, и выглядела на удивление смущенной.

— Привет.

— Доброе утро.

Она посмотрела в сторону озера.

— Вид прекрасный.

— Так и есть. — Я на мгновение замолчала, изучая ее. — Что ты здесь делаешь, Джаз?

Румянец залил ее щеки.

— Я принесла вам, ребята, завтрак.

— Он отравлен? — спросила я.

Она издала раздраженный смешок и поставила корзину на землю.

— Думаю, я это заслужила.

Я выгнула бровь.

Джаз опустилась на стул рядом со мной.

— Я никогда не видел Холдена таким, каким он был, когда тебя похитили. Я думала, он собирается снести школу. — По щеке скатилась слезинка, но Жасмин быстро смахнула ее. — Думаю, мне нужен был этот тревожный звонок. Он любит тебя, Роуэн.

— Знаю. — Я не хотела испытывать сочувствие к девушке, которая превратила мою жизнь в ад. Но в тот момент я это сделала.

— Хочу, чтобы он был счастлив.

— Верю в это.

Она оторвала взгляд от своих рук.

— Прости. Теперь я оставлю это в покое. Обещаю.

— Спасибо.

Джаз наклонилась и достала из корзинки две диетические колы.

— Я слышала, ты тоже неравнодушна к ним.

Она предложила мне обе, и я взяла одну, открутив крышку.

— Лучший способ начать день.

Она рассмеялась, делая глоток из своей.

— Есть одна вещь, о которой мы, наконец, можем договориться.

Я отхлебнула из бутылки. Мне понадобится около шести штук, если я собираюсь продержаться до конца сегодняшнего дня. Я начала было говорить об этом, но мой язык не слушался. Он казался густым и тяжелым во рту.

Мой взгляд метнулся к Жасмин. Она усмехнулась.

— В чем дело? Чувствуешь себя немного не в своей тарелке?

Я попыталась связаться с ним по мысленной связи, но у меня ничего не получилось. Я попыталась закричать, но все вокруг меня потемнело.

Я не знала, как долго я была в черном море, когда сквозь него прорвались голоса. От этого звука у меня заболели уши, будто я пролежала под водой много лет.

— Думаю, она просыпается, — сказал кто-то.

Мы двигались. В автомобиле? Он дернулся, когда мы наехали на кочку. Я застонала.

— Ты же знаешь, что они говорят, дочка. Если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, тебе лучше сделать это самому.

Это был не тот отец, которого я знала большую часть своей жизни, но этот голос. Я знала этот голос. Я покопалась в своем мозгу, пытаясь вспомнить, кто это был, но чернота снова затягивала меня. Я отключилась.

КОНЕЦ… НА ДАННЫЙ МОМЕНТ…