не обращая внимания, погрязнув в пучине своего горя. Ее ничего не интересовало, и нужно было что-то делать. Так что я постучался для приличия и вошел. Она даже не разуваясь, лежала на кровати отвернувшись к стене, на целой стороне лица.

— Алисия, вот выпей это. Это поможет.

— Оставь меня Дарий. — Глухо ответила она.

— Перестань Алисия. Это же не конец. Все будет хорошо.

— Что будет хорошо⁈ — Она повернулась и яростно спросила, впервые проявив хоть какие-то эмоции. — Вот это⁈ — Указав на свой ужасный ожог, и вперив в меня единственный глаз.

— Да, это. — Ответил я выдержав ее взгляд. — Алисия, выбор между посредственностью и красотой и вовсе не выбор. Но любой дурак знает, что выглядеть опасным лучше всего. Я видел, что там было в Вирлесе. Во что превратился Гней и остальные. Так что тебе повезло, что выжила. Ты умная и красивая девушка, одаренная в конце концов. Есть способы вернуть твою красоту. Должны быть плетения.

Она рассмеялась, горько и сухо.

— Чудес не бывает Дарий. Я была самой красивой, все на меня засматривались, а теперь? Все будут тыкать пальцем и шептаться за спиной.

— Значит разбей им рожи и сломай пальцы. Чтобы не смели больше показывать. Ты и сейчас красивая и умная, любой парень это скажет. Да и к тому же, такие как ты никогда не женятся по любви. Брак по расчету во благо семьи — вот ваша судьба. Твоя, Элизабет, да многих. Хватит херней страдать, пей давай зелье. И вот тебе кольцо, — я снял с себя артефактную золотую печатку с крупным камнем, — тут исцеление, лишним точно не будет.

Я все-таки заставил выпить ее зелье. И надел артефакт исцеления. Это все, что я мог для нее сделать. Она отстраненно наблюдала за мной, как я ей надел кольцо. И под конец накопившие переживания пересилили, и ее все-таки прорвало, она разразилась слезами, и хлюпая носом вытолкала меня в коридор. Вот пойми этих женщин. Но во всяком случае, слезы это гораздо лучше, чем безразличное молчание. Если девушка начала плакать, то значит она справиться. Плохо, если она вот так молчит отстраненно.

Парни сдвинули столы вместе, чтобы получился один большой. И нам уже накрывали по немного. Харви принесли целую гору капусты и сосиски. Которые у него все благополучно поворовали. И теперь на всю таверну был слышен его возмущённый рык под девичий смех. После трех суток все были жутко голодные. В замке у мастера нам почти каждый день готовили кашу на воде. И ничего мясного. Так что неудивительно, что все на него налетели и оставили с одной капустой, которую он и пытался спасти, возмущенно ругаясь.

Я сел с краю и мне слушал как гомонят наши. Не успел оглянуться, как передо мной появилась пинта эля. Подавальщица быстро притащила эль и еще целую тарелку сосисок. Улыбнувшись ей и поблагодарив я оглянулся, рассматривая зал. Местные мужики шушукались смотря на нас и обсуждая. И вдруг заметил троих мужчин, державшихся отдельно от группы. Они сидели молча в самом дальнем, темном углу, и вид у них был самый зловещий. Они злобно сверкали глазами, глядя на нас и тихо о чем то переговариваясь.

И вдруг, словно почувствовав, что я за ними наблюдаю, все трое разом повернулись и посмотрели мне прямо в глаза с открытой, совершенно необъяснимой ненавистью. Их темные глаза столь интенсивно излучали ярость и злобу, что я, казалось, начал ощущать это излучение кожей, как ощущают легкий, едва моросящий дождь.

Так мы и пялились друг на друга под радостные визги и веселое бормотание наших девчонок. Я думал о том, не связаны ли они с нападением на нас. Мрачная игра в гляделки продолжалась.

— Дарий. Эй, слышишь. — Лизи хлопнула меня по плечу, так что я не ожидая выхватил кинжал резко повернувшись к ней.

— Ты что, рехнулся⁈ — взвизгнула она отскочив на шаг, изумленно тараща глаза.

— Прости. — Сказал я убирая кинжал и снова оглядывая троицу загадочных ненавистников.

— Ты в порядке? — Спросила она.

— Да, извини еще раз, рефлексы сработали.

Она перевела взгляд, оценивающе посмотрев на троицу.

— Что, думаешь будут проблемы?

— Не исключено. Ты что-то хотела?

— Ты что натворил Дарий? — Она перевела на меня взгляд. — Я про Алисию сейчас. — Указав на нее, она оказывается уже спустилась в зал и сидела с другого конца.

Я посмотрел на нее, и перевел непонимающий взор на Элизабет.

— А что с Алисией? Я ей дал зелье восстановления, и кольцо-артефакт исцеления. Ей сейчас это необходимо. Что не так то?

Ее большие темно-карие глаза вглядывались в мое лицо дольше прежнего, как будто выискивали там нечто достаточно глубокое или обширное, могущее придать сказанному дополнительный смысл.

— Уверена, ты сам все понимаешь.

— Может, мне изобразить понимание?

— Не придуривайся.

— Это не дурачество, это растерянность.

— Ты правда не понимаешь, или как обычно придуриваешься, строя из себя деревенского дурачка, которым ты точно не являешься? Ты вообще в курсе, что Алисия родом с Золотой марки? И по их традициям, нельзя дарить кольцо. Если парень дарит кольцо, это предложение. Ты только что позвал ее замуж Дарий! Но что самое удивительное — она его приняла. Она сидит с кольцом, с твоим кольцом Дарий.

Я заглянул в глаза Элизабет, ища намеки на шутку. Но шутки не было, она была полностью серьезна. Все рядом замолчали, с удивлением таращась на меня и переводя взгляд на другой конец стола. Где Алисия совершенно невозмутимо ела сосиску, как будто не про нее сейчас говорят. И да, на ее пальце было мое кольцо. Правда не на том, на который я ей одел.

— Так, по-моему произошло недоразумение. — Я встал и пошел на другой конец стола.

Проходя склонился над Франко, отстегнув шпагу шепнул ему на ухо:

— Держи шпагу рядом, и сильно не пей. Те ребятки в углу мне не нравятся. Возможно, придеться драться.

Он нахмурился глядя на меня и поднял голову, взглянув поверх остальных на злющую компанию в углу, благодарно кивнул мне, приняв шпагу. А я пошел дальше и склонился над Алисией:

— Донна Алисия, можно вас, нам с вами нужно поговорить. По-моему, у нас с вами возникло небольшое недоразумение.

Она повернулась, так, чтобы ее ожог был мне хорошо виден. Зелье помогло, ее жуткая рана больше не кровоточила. Но теперь ее словно начищенная бронза кожа на правой стороне лица была как сморщенная бумага, а пустая глазница дополняла жуткое зрелище.

— О чем поговорить? Нет никого недоразумения. Как видишь, брак по расчету во благо семьи, это не моя судьба.

Это было какое-то сумасшествие, особый, темнейший оттенок бреда. За эти прошедшие полгода, мы не очень то и общались, так, постольку