ответил мальчик.

Возникла небольшая пауза, барыга онемел от дерзости и умиротворенности пацана, сжав зубы и показав оскал, громко, с хрипом заорал:

– Сдохни, сука, сдохни.

Два выстрела прозвучали во мраке, развеяв тишину. Судорожно повертев головой, мужик убежал прочь, падая чрез каждые пять шагов, заливая соплями и слезами дороги.

Слегка покачнувшись, Дима завалился наземь, мелькающая через куртку белая маяка начала пропитываться алой, словно зарево кровью, вскоре окропив и снег. Глаза его медленно закрывались, дыхание утихало и последним его видом был холодный пух, который медленно устилал все вокруг. Он улыбнулся из последних сил, нет, ему не было больно, настал долгожданный момент облегчения, освобождения от дьявольских оков…

Ясный зимний день, солнышко приятно пригревало, отстраняя мороз, люди спешат на работу, или домой с ночной смены. Снег подтаял и на улицах образовались лужицы.

Масса людей в черных костюмах, уныло опустим голову, стояла у свежей могилы. Дорога к ней была выстлана серым камнем, по бокам стояли небольшие клумбы, а вдали укрывались одеялом деревья. Многие плакали, вспоминали лишь хорошее, любили именно в этот миг. Черное мраморное надгробье с выгравированным юношеским лицом и строками под ним:

«У жизни нет сего конца,

Лишь продолжение пути творца»

Небольшой деревянный столик, с рюмкой и куском черного хлеба сверху, небольшое блюдцу с разными конфетами, фарфоровая ваза с двумя черными розами и скамеечка, на которой сидели самые близкие. Не пели зимние птицы, не было слышно шум машин, голоса людей, лишь тихие завывания от горя рассеивали загробную тишину.

Повалил густой белый снег, сплошной стеной он бил по кладбищу, запорошив все вокруг. Люди стали расходиться, медленной походкой, кто-то почти не мог идти и едва ковылял по мокрому снегу.

Лишь один человек остался стоять, не сдвинувшись с места, Аля. Не было слов, дыхание едва наполняло легкие, глаза не могли выдавить слезы, она не желала плакать, кричать, лишь небольшая слезинка скатилась по ее румяной щеке. Пустые, словно безжизненные глаза смотрели на могилу, могилу лучшего человека за всю ее жизнь. Глянув вдаль, она тихонько, холодным голос произнесла:

– Зима была холодной…

Моменты с ним пролетали у нее пред глазами, словно кинолента, мысли и чувства безжалостно сжирали ее, отравляли. Она не хотела верить в это, не желала думать, не хотела жить. Она отдала бы все, чтобы еще раз, хоть на миг взглянуть в его голубые, как небо, счастливые глаза, взять его теплую, грубую руку, потрепать по кучерявым волосам.

– Я люблю тебя, Дим.

Она, словно труп упала на колени, снег заметал ее, а холод и пустота заполонили все вокруг. Склонив голову к земле, оперевшись руками, закрыв глаза, прошептала:

– Наигрался, сука…