варево из концентрата, затем отставила её.

— Как повод, да. Но знаешь, не только ты здесь одинок. Какому-то инженеру-извращенцу пришло в голову прикрутить женщинам-охотникам девственную плеву, и с этой точки моя жизнь обещала стать адом, — наконец она отпила, не поднимая кружку, но Данс всё равно заметил, что у неё тоже дрожали руки. — Охотников все боятся, но когда ты на воле… ничего не меняется.

Она с мольбой взглянула на Данса, а тот спрятал улыбку за своей кружкой.

— Одежду менять пробовала?

— Но тогда это буду уже не я! — по вернувшейся улыбке он понял, что дело, конечно, не в этом.

Вместе они провели прекрасный вечер. Данс травил байки о Братстве Стали, вычеркнув из них Нору. Чейз же вычеркнула Институт и скользкую тему беглых синтов — в остатке получилось немного. Однако когда она засобиралась в Акадию, Данс начал нервничать.

— Меня не нужно провожать, — усмехалась она, пока натягивала форму охотника поверх его рубашки.

Странное волнение велело не пускать её за порог, ведь второго визита не будет: Чейз закроется в своём подземелье и потеряет всякую надежду — не на физическую близость, а эмоциональную. Он сам здесь одичает, как гуль. Все слова, так и не сорвавшиеся с языка, подтверждали прогноз.

— Погоди, — строго сказал он, и Чейз в растерянности замерла в дверях кухни. Данс потёр подбородок, оглядывая её с ног до головы. — Теперь сними одежду.

Она моргнула, затем на лице появилась та самая ехидная улыбка, которая выбивала Данса из колеи. Так же непринуждённо Чейз скинула сапоги, форму повесила на спинку стула, оставшись в шортах, которых было не видно за длиной рубашки, и выжидательно сложила на груди руки.

Данс цокнул языком и подошёл ближе, лишь сейчас отметив, что почти одного с ней роста.

— Не вижу разницы.

Брать её, отдохнувшую и расслабленную, было верхом блаженства. Мысли поплыли в небытие, оставив лишь ощущения — горячей кожи, влаги её желания и стука собственного сердца, едва не разбивающегося о рёбра. Берег и холодная вода сменились его постелью и теплом. Контроль всё ещё был в руках Данса, и когда Чейз, распаленная и раскрасневшаяся от ласк, была к нему готова, он не торопился; держась на одной руке, шептал какую-то ерунду и продолжал растирать её смазкой место, где они соединились. Чейз не сводила глаз с его лица и лишь глубоко вздохнула, когда он толкнулся глубже, постепенно.

Дав ей время отдышаться, да и не кончить мгновенно самому, Данс вошёл до упора и медленно двинулся обратно, уточняя раз по десять, всё ли в порядке. Боль лишь тенью мелькнула на её лице, и, нарастив темп, Данс перестал волноваться и отдался собственным потребностям. Чейз изогнулась, приподнявшись под ним, словно стремилась стать ещё ближе, слиться кожей и навсегда растаять.

Он целовал её губы, шею и волосы, дрожал под нежными касаниями, наслаждался каждым мгновением внутри неё, но, как бы ни хотел, не мог гнаться за вершиной вечно. Разливаясь в ней с громким стоном, Данс уронил голову на плечо Чейз, вдохнув её запах, чтобы оставить воспоминания на те ночи, когда сон приходит сразу, затем вновь вернулся к истекающему соками лону, чтобы довести её до оргазма руками. Даже если это будет последняя проведённая вместе ночь, она запомнит её навсегда, вспоминая в постели с другим.

Чейз билась, сжимаясь на его пальцах, сводила ноги, пытаясь уйти от натиска — и требовала не останавливаться, а когда кончила, упала на единственную подушку. Данс улёгся рядом, но уже отдышавшись, боясь того, что она может сказать — что он ей скажет, всё порушив. Поэтому они долго молчали, оставив друг для друга успокаивающие прикосновения.

— Наверное, стоит поблагодарить Институт, — наконец произнесла Чейз, чем снова поставила Данса в тупик. Она перевернулась на бок к нему лицом, чтобы продемонстрировать счастливую улыбку. — Они ведь могли сделать нас — или хотя бы охотников — бесчувственными роботами, но как-то позволили почувствовать всё это. Странно, правда?

Данс, к счастью, так и не ответил — в такой момент не к месту вспоминать свою бывшую, подарившую всем синтам искру бунтарства.

========== 2. ==========

Когда Арин включили в экспедицию к Пойнт-Лукаут, она не сразу вспомнила, где же слышала это название раньше. Только когда речь зашла о пароме, который специально отремонтировали для морских путешествий, её осенило — а затем заранее накрыло морской болезнью. Руководитель группы из сочувствия выделил пачку таблеток в путь и решение по составу не изменил: с пип-боем Арин сбор информации занимал считанные часы, да и руку она уже, так сказать, давно набила.

Вода в заливе воняла гнилью, рыбой и водорослями, так что в пути они неплохо сэкономили на еде: аппетит пропал у всех. Привыкшие к полётам, но не к плаванию, члены экспедиции быстро растеряли флёр приключений, когда столкнулись с первым штормом. Ещё и баржа намеревалась развалиться на ходу, так что работы всем хватало. Сбрасывая шваброй принесённые волнами мусор, тину и рыбёшек с двумя головами обратно в море, Арин утешала себя, что мореплаватели прошлого, открывая Арктику, к примеру, сталкивались с большими трудностями.

Когда на карте пип-боя начал подкрадываться нужный остров, Арин готовилась целовать землю — которой в густом тумане не было видно. Пришлось долго искать уцелевший причал, потом привыкать к твёрдой земле и таскать оборудование на берег. Штурмовик и разведчик, выделенные в группу, охраняли учёных, нервно поглядывая по сторонам.

Место и правда выглядело скверно: одинокий остров, куда активно съезжались поселенцы, казался пустым, а прибрежный довоенный городок — заброшенным. Уединённость благоволила уникальному развитию, что сразу бросилось в глаза: в первую очередь здесь сохранилась зелень, на ветвях деревьев росли листья, пусть и не пышными кронами, а значит, всё это адаптировавшееся к загрязнениям великолепие могло прижиться на материке.

Арин предупредила, что сталкивалась с психотропным цветком из этих мест, и велела не нюхать всё подряд. Впрочем, опыт подсказывал, что запрет будто брал людей на слабо, так что защита от токсина стояла в приоритете. Она лично решила сходить вглубь острова за странными синими цветами вместе с лаборанткой и разведчиком, которому предстояло составить карту острова. Лазерная винтовка, не раз спасшая Арин жизнь на войне, не добавляла спокойствия: когда стояла такая тишина, и вокруг ничего не происходило,