состоит из одного одиночества. Пес должен знать, что больше волноваться ему не о чем, ведь собаки переживают гораздо сильнее, чем люди.

— Тогда у тебя есть все основания жениться непосредственно на моей собаке! — ядовито посоветовала я. — И вообще, давай прекратим все эти глупости, в конце концов! Я еще не совсем свихнулась, чтобы выходить замуж за человека, которого я знаю три часа, да еще и довольно сомнительного, я бы сказала, человека.

— Совершенно напрасно, в жизни иногда надо совершать безумные, на первый взгляд поступки. Тем не менее, я тебе нравлюсь. Хочешь, скажу, что тебе во мне нравится больше всего?

«Твои носки, — подумала я».

— Мои глаза, — сказал он.

— А вот и нет! — обрадовалась я, хотя и не могла не признать, что глаза у него действительно очень красивые — зелено-голубые, с длинными ресницами.

— А вот и да! Конечно глаза, не носки же…

Я взяла со стола бутылку, и сама налила в свой бокал. Собака подошла поближе и села рядом с ним. Мне захотелось курить, он вытащил из кармана пачку сигарет и протянул мне. Я машинально взяла и, распечатав, увидела, что это тонкие, женские сигареты.

— Ты куришь женские сигареты? — удивилась я.

— Я вообще не курю, я купил их для тебя.

— Слушай, а кем ты работаешь? — я подумала, что этот вопрос вполне уместен, я бы зашибала с его способностями бешеные деньги в каком-нибудь детективном агентстве. Какой там может быть Шерлок Холмс со своим пыльным Ватсоном!

— Это очень важно?

— Мне просто интересно.

— Вообще-то я делаю чудеса.

— В смысле? — насторожилась я.

— Чудеса всякие разные, вот, например, сегодня я раз и навсегда избавил тебя от бесцельных метаний от одного никчемного знакомства к другому и принес в твою жизнь то, что ты так долго и безуспешно искала — любовь и покой.

— Вот как значит… Ты делаешь чудеса… И хорошо платят?

— Не жалуюсь, но для тебя это совершенно бесплатно.

— Огромадное спасибо.

Он открыл вторую бутылку шампанского. Наверное, решил меня споить…

— Только не подумай, что я решил тебя споить, ты прекрасно знаешь свою норму, но если ты начнешь перебирать, я тебя остановлю, иначе завтра у тебя весь день будет болеть голова, и ты будешь чувствовать себя совершенно несчастной.

Я залпом выпила свой бокал. Бред какой-то, честное слово!

— И ты хочешь сказать, что все про меня знаешь? Все — все?

— Все, — кивнул он.

— Тогда почему ты не знаешь, какое именно я люблю шампанское, и приволок весь ассортимент?

— Потому что ты в нем совершенно не разбираешься и не можешь отличить сладкое от сухого. Оно тебе нравится все без разбору.

На мой козырь лег жирный туз. Я посмотрела в окно. Зажигались звезды, и мне захотелось плакать.

— Не плачь, — сказал он, — я понимаю, что тебе плохо, ты еще не совсем привыкла к мысли, что из твоей жизни ушел тот мужчина и если тебе от этого станет легче, он сейчас придет.

— Не придет, — шмыгнула я носом, давным-давно забыв про хорошие манеры. — Он вернулся к жене!

В дверь позвонили.

— Иди, открывай, — вздохнул он и принялся чистить еще один апельсин.

«Это соседка опять пришла моим телефоном воспользоваться», — подумала я и пошла открывать.

— Дорогая! — мне в лицо уткнулся букет цветов. — Милая, боже мой, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Мой мужчина вихрем ворвался в коридор.

— А где же малыш? Я принес ему последнюю новинку от «Педигри»! Мальчик, ты где? Где он? Почему он не встречает меня как обычно?

Я тупо смотрела на него сквозь букет и ничего не соображала.

— Дорогая, я вел себя как свинья, прости, пожалуйста, — он быстро сбросил ботинки и огляделся в поисках своих тапочек. — Прости, прости меня, если сможешь…

На кухне хлопнула пробка, вылетевшая из бутылки и мой мужчина замер.

— У тебя гости? — очень вежливо поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пошел на звук. Мне ничего не оставалось, как прошествовать вслед за ним. Случайный знакомый разливал шампанское по трем бокалам, а мой пес сидел рядом с ним, положив свою голову к нему на колени.

— Добрый вечер, — ржавым голосом сказал мой мужчина. — Я вижу у вас тут целая вечеринка!

— Присаживайтесь, пожалуйста, — улыбнулся он, уже не заботясь о сохранности пластырей.

— Большое спасибо. Меня зовут Геннадий, — он пододвинул к себе табуретку. — А вы, собственно, говоря, кто такой?

— Так, просто, шампанское пью.

— Очень интересно, — Гена посмотрел на меня и криво усмехнулся. Я продолжала стоять столбом с букетом в руках, как памятник собственной глупости. — Дорогая, как зовут товарища?

Я молча смотрела на свою собаку, являющую собой образец преданности до гроба.

— Понятно, ты даже не знаешь, как его зовут, прекрасно…

— Почему же не знаю? — наконец-то вышла я из столбняка. — Очень даже знаю, его зовут Гавриил.

— Какой редкое имя, — Гена взял со стола свой бокал и, осмотрев его со всех сторон, поставил обратно. — А коротко как? Гаврюша? Или Гаврик?

— Нет, Гавриил так и есть, — я положила букет на стол и села на свой диванчик. — Архангел Гавриил, может, слышал про такого?

— Ах, вот оно что! Всегда знал, что у тебя неординарное чувство юмора! А товарищу Архангелу домой случайно не пора? Кругом милиция проверяет документы, метро скоро закрывается…

— Ничего страшного, — сказал он, — я дворами долечу, там милиции нет.

— Дорогая, нам надо поговорить, — процедил Гена. — Если Гавриил уходить не хочет, выйдем мы!

Он взял меня за руку и выволок из кухни.

— Что это такое? — прошипел он, заталкивая меня в спальню. — Кто это такой? Объясни немедленно! С каких это пор ты стала приводить в дом всяких бродяг?!

— Кое-кто вообще к жене ушел, — напомнила я, — так что нечего тут орать.

— Я не ору! — закричал он. — Я требую объяснений! Я пришел, извинился, признал свои ошибки, а у тебя на кухне сидит нечто несуразное с ящиком шампанского! Кстати, почему он весь в пластырях? Дружки уркаганы порезали?

— Нет, он просто неудачно побрился.

— Ах, он здесь уже брился?! После первого ящика с шампанским, да?!

— Никаких ящиков не было, там всего семь бутылок и вообще, не вмешивайся в мою личную жизнь!

— До недавнего времени, помниться, я был твоей личной жизнью!

— Сейчас все изменилось, — перебила я. — Все кончено.

— Вот из-за того, что сидит на кухне, да? Но это же глупо, дорогая! Я, безусловно, понимаю — семь бутылок, как никак, но уверен, что ты его знаешь-то всего несколько дней…

— Четыре с половиной часа.

— Тем более! Это глупо, глу-по! Давай, выпроваживай его отсюда и я обещаю, что мы больше никогда не вернемся к этой теме!

— Тебя уже