Створка левая. История маленького Васи

Можно было бы начать историю так: «Жил-был Вася», – но тогда это получилась бы сказка, а у нас – вполне реальная история, поэтому начинать нужно с того, где он жил, и кто он был.

Жил Вася в городе, в квартире панельного дома 1972 года постройки, и был обычный школьник. Жил с родителями, были у него мама и папа – обычная семья, и учился он в обычной средней школе. Рос Вася послушным ребёнком, старался избегать неприятностей и не досаждать старшим.

Домашней живности в квартире не держали. Мама была категорически против: «Запах от них, шерсть, беспорядок и никуда спокойно не уехать», – протестовала она, когда речь заходила о том, чтобы завести какую-нибудь зверушку. Папа много работал и отстраивал дачу, чтобы было, где поесть клубники. Папа был инженер.

Вася печально и глубоко вздыхал и мечтал ну хоть о черепахе, но мама была непреклонна: «Пойди, запишись в кружок юного натуралиста и ходи в живой уголок». Но кружка такого в школе не было.

Когда Васе исполнилось четырнадцать лет, он вступил в комсомол и стал активным общественником. Всё интересно ему было, всё увлекательно: разные мероприятия, концерты, поездки, встречи, олимпиады… Но в классе и во дворе отношения с ребятами вдруг испортились. Его стали дразнить активистом и говорили, что это плохо. Так Вася узнал, что кроме «мой портфель лучше твоего», ещё есть интересы, но кто это решает, Вася не понимал.

Черепахи у Васи не было, зато было своё мнение, и он не боялся его высказывать. Старшие товарищи ему говорили, что это, конечно, хорошо – иметь своё мнение, но постоянно намекали, что лучше держать его при себе. «Вот станешь большим начальником, тогда сможешь выражаться, и всё у тебя в жизни будет правильно», – назидательно поучал комсорг. Вася печально и глубоко вздыхал и мечтал стать большим начальником, но мама постоянно говорила, что для этого надо учиться.

Вася окончил школу, и его призвали в армию. Искать способы уклониться не стал и пошёл служить. Вначале было интересно, дружно, и Вася служил добросовестно. Его хвалили и говорили, что это хорошо, но постоянно намекали: не стоит сильно выделяться, лучше быть как все. «Вот вернёшься на гражданку, – говорили Васе, – там и выделяйся, как хочешь». Вася слушал, и старался представить себе, как он выделится, когда вернётся домой.

После армии Вася пошёл учиться. Комсомола больше не было, был свободный рынок и все выражали открыто своё мнение. Комсорг, который намекал Васе про правильную жизнь, работал на рынке мясником рядом с инженером.

Учиться Васе было тяжело, а тем, у кого блат – легче. Вася долго не понимал, как те, кто на лекции не ходят – зачёты получают и экзамены сдают, а другие – кто лекции слушает и всё записывает, могут экзамены и завалить. Сперва он думал, что они очень умные, а потом узнал новые слова: «спонсор», «бизнес», «политика». «Поскольку денег у нас нет, – говорила мама, – то для правильной жизни нужно спонсора найти». Но Вася был мальчик, а спонсоры всё больше девочкам помогали. Тогда Вася пошёл работать.

Директор фирмы ему говорил: «Для того чтобы быть успешным и иметь много денег нужно пройти все ступени бизнеса и очень много работать, тогда всё будет отлично!». Вася очень много и усердно работал, пока директор ездил кататься на лыжах, катерах, строил новый дом и выбирал машину. В новых машинах директору постоянно что-то не нравилось, а дом, как ни построят, всё маленький получается, и он новый строить начинал. Из-за этого директор был постоянно уставший и нервный, говорил, что у фирмы очень плохо идут дела, и зарплату платить нечем. С курортами у него тоже что-то не ладилось, и ему каждые три месяца приходилось выбирать для отдыха новый.

Через некоторое время объявили, что фирма обанкротилась, и всем нужно искать новую работу, а их бывшего директора стали показывать по телевизору, откуда он рассказывал, какой из него будет хороший президент, и как он всех осчастливит. Васе стало очень грустно, ведь он так и не понял, что такое бизнес, и как заработать кучу денег, чтобы всё было отлично. Вася очень завидовал черепашке, которой у него не было в детстве: у неё всегда при себе домик, куда можно спрятаться, и травки всегда найдётся, где пощипать – вот и вся её цивилизация.

Один очень улыбчивый и приветливый человек однажды сказал Васе: «Ты несчастен из-за того, что не веришь в Бога», и Вася пошёл в какую-то церковь. Служитель сказал ему, что всё кругом ложь, и все во грехе, и надо очищаться, тогда в раю будет всё, что только Вася не пожелает. Для этого требовалось соблюдать заповеди, обряды, посещать церковь и жертвовать в пользу неимущих. Вася стал верить в бога, рай и бороться с грехом, но его удивляло одно: чем больше он «очищался», тем больше становилась церковь, тем богаче становилось её убранство, тем респектабельней выглядели её служители. И снова Васе стало очень грустно, он понял, что для одних рай наступает тогда, когда у других ад.

Он стоял на мосту и плакал, когда к нему подошёл какой-то монах и объяснил, что жизни вообще нет, всё кругом иллюзия. После этого Вася исчез.

Створка правая. Ниджи

Ниджи – так звали кобеля добермана. Ему шёл второй десяток, и никто уже точно не помнил откуда кличка. Пёс, как бы в подтверждение своей породы был, как в народе говорят – безбашенный. Он мог неожиданно вырваться на прогулке, убежать в неизвестном направлении и пропасть на пару дней. Иногда его удавалось найти, но на призывы хозяина он не реагировал и близко к себе не подпускал. Его видели на карьере, на помойках, в сточных канавах, на стройке. В парках и многолюдных местах он не появлялся. Вреда тоже никому не причинял, поэтому репрессий, типа уколов или подрезания сухожилий – к нему не применяли, не кастрировали и не усыпляли.

Порыв вырваться и сбежать у него чаще всего появлялся, когда он видел сучку, у которой течка, поэтому все думали, что он просто «кабель», в смысле «бабник». Поговаривали даже, что в нём течёт южная кровь. Дома, при этом, он вёл себя смирно и позволял делать с собой всё, что угодно. Любил, чтобы ему почесали за ухом и пузо, а когда отказывали, очень расстраивался, уходил на место и там, плюхнувшись на матрас и отвернув морду к стене, грустно поскуливал и глубоко вздыхал. Иногда эти детские штучки срабатывали, и его жалели: кто-нибудь подходил и трепал пса за ухом.

После очередного побега доберман возвращался худой, грязный, с впалыми от недосыпа глазами. Ниджи был готов ко всему, лишь бы его приютили. Поначалу хозяин на нем от души «отрывался» за все испорченные нервные клетки всем, что под руку попадётся, да так, что даже хозяйке приходилось с криком вмешиваться в процесс воспитания.