Обойдемся без вас в спасении скота. — И, взглянув на Бруснецова, сказал: — Значит, принимаем такое решение? Телеграммы не давать. Переговорить с каждым районом персонально по телефону. И предупредить: темпы по выполнению обязательств не снижать и — в то же время — сохранить скот…

34

Прошло несколько дней, и Жерновой снова пришел в себя. Сегодня утром принял душ, долго и не торопясь растирал порозовевшее тело махровым полотенцем. Выйдя с полотенцем из ванной, он попросил домработницу подать кофе, но тут, как назло, позвонил Бруснецов.

— Читали? — спросил он встревоженно.

— Что именно?

— Статью в «Правде».

Жерновой, не ответив, опустил телефонную трубку; швырнув в сторону полотенце, торопливо натянул брюки и выскочил в прихожую.

— Почему газеты от меня прячете?

— Только что доставили их, Леонтий Демьянович, — отозвалась с кухни домработница и, оставив плитку, протянула пачку газет.

Развернув газету, Жерновой пробежал взглядом внутренние полосы и вдруг впился глазами в большую двухколонную статью. Замелькали фамилии — Жерновой, Трухин, Бруснецов и опять Жерновой… Не вдаваясь в смысл написанного, он быстро прочитал первый столбец.

«Кто же это пишет? — он заглянул в конец статьи — и удивился: Дружинин? Какой Дружинин? Ужели наш, верходворский? Что за чертовщина?! Как же так они поместили без проверки?» — И вдруг, вспомнив приезжавшего из Москвы корреспондента «Правды», Жерновой со вздохом опустился в кресло.

Немного придя в себя, он снова уткнулся в статью. Теперь Жерновой читал уже медленнее, стараясь уловить все, о чем говорилось в газете. Там писалось, как он разделался с клеверами, как оставил колхозы без семян…

«Но уж слишком сильно было желание у краснолудских руководителей прогреметь…» — бежали строчки перед глазами Жернового.

И опять безжалостные строчки: «Нажимали двояко — обрезали усадьбы, прекратили выдачу кормов на трудодень и в то же время… вдвое против государственной взвинтили цену на скот… Так началась у Трухина «коровья операция». Но это еще не все — посчитайте, сколько погибло скота…»

«Сколько погибло скота?» — В глазах Жернового поплыли темные круги, и он вдруг почувствовал, как будто из-под ног его уходит земля.

Кто-то позвонил по телефону. Жерновой даже не поднялся, знал, что звонили о том же самом. Через минуту снова раздался звонок. И на него не ответил — сидел, опустив на грудь крупную голову и закрыв глаза, словно хотел что-то вспомнить… Потом очнулся, велел подать к квартире машину.

< …Снег за нынешнюю осень выпадал много раз и всякий раз таял. Сегодня он выпал, кажется, надолго — сухой и обильный, он сыпал всю ночь, накрывая ровным пластом мерзлую, как камень, землю. Из конуры выскочил пес и, увязая в рыхлом снегу, подбежал к Жерновому, уперся ему в грудь передними лапами. Пес был молодой, еще несмышленый, — Жерновой взял его весной и собирался осенью натаскать на охоте. Но натаскать так и не удалось — все было некогда, и этот несмышленыш жил пока что у дворника. В другой бы раз Жерновой поиграл с ним, но сейчас только

буркнул что-то и, отстранив рукой собачью морду с отвислой губой, устало прошел к машине.

— За город!

Машина выехала со двора и помчала его на Бычью Лбину — обрывистую гору, нависшую над Лудой. Любил и раньше секретарь обкома наезжать сюда, смотреть с обрыва на раскинувшееся Залудье. В ясные осенние дни. когда воздух бывает свеж и прозрачен, оно особенно хорошо просматривается отсюда во всей пестроте и буйности красок.

В этот раз Жерновой устало выбрался из машины и, не взглянув на Залудье, направился вдоль берега.

— Начерпаете в ботинки, Леонтий Демьянович, — крикнул вслед шофер.

Жерновой не ответил, только тяжело вздохнул, забросил руки за спину.

«Сам виноват — не разглядел его, — неотступно билась мысль. — А ведь примечал, однако, — ершист, драчлив, неуступчив. Примечал и все сквозь пальцы… И вот, пожалуйста…»

Через час, немного успокоившись, Жерновой подъехал к обкому. Здесь все, казалось, было так же, как и вчера: по-прежнему ему откозырял постовой, по-прежнему кивнул бритой головой помощник, по-прежнему, деловито постукивая каблучками, внесла девушка бумаги на подпись — словно ничего и не случилось. Только Ирина… Ирина как-то особенно пристально взглянула на Жернового. «Ну, чего же расстраиваться? На таком деле это ли еще бывает», — написано было на ее лице.

— Да не убивайтесь. Пройдет же все…

«Пройдет ли? А вдруг не пройдет, Ирина,

вдруг обанкротился я со своей хваткой? Ты умная, ты все понимаешь, конечно».

И вдруг он вспомнил своего отца. «Справишься ли, Левонтий? — откуда-то из глубины послышался глуховатый отцовский голос. — Тебя избирают — ты должен отчет себе дать. Способен ты совладать с делом, али так же, как с рукавицей?» Вспомнил вот так впервые, может быть, за все эти годы — и поразился необыкновенной цельности и неподкупности характера отца, безжалостной прямоте его слов, так что даже по спине пошел холодок. «Что я взял от всего этого на вооружение?» — спросил мысленно сам себя Жерновой и поднял глаза на Ирину.

— Однако переживем, — ответил он не столько себе, сколько Ирине. — У вас-то как, все ли в порядке?

— Чего же обо мне говорить, Леонтий Демьянович, — ответила она и, склонив голову, тотчас же подняла ее. — Вы-то берегите себя…

Когда собрались члены бюро. Жерновой, не поднимаясь из-за стола, сухо и по-прежнему властно спросил:

— Ну, как реагировать будем?

Все тяжело, напряженно молчали.

— Надо самого Дружинина пощупать, — тупо разглядывая перед собой сводку, сказал Пекуровский.

— Нет, так не годится, — возразил сидевший напротив Бруснецов и как-то неестественно, по птичьи выпятил грудь. — На критику сразу же нельзя реагировать критикой… Надо признать, товарищи, правильность статьи и дать слово, пообещать выправить положение…

— И этим спасти себя? — спросил Янтарев.

— А мы и не тонем. — Жерновой бросил исподлобья на Янтарева недовольный взгляд —• в нем были и тревога, и в то же время уверенность, та завидная уверенность, которой обладал секретарь обкома.

— Не тонем, а пузыри уже пускаем, —. поддержала Янтарева Вера Михайловна.

— Ничего, ничего, это урок нам с вами, — проглотив упрек Селезневой, сказал Жерновой. — Падать духом не станем. Созовем завтра бюро, обсудим статью, наметим меры. — И он обвел взглядом собравшихся. — Все тут виноваты. Мы с вами допустили ошибку, мы и

исправлять должны…

Вернувшись к себе, Вера Михайловна снова прочитала статью и задумалась. Верно, статья касалась не только Жернового, но и ее, она тоже должна нести часть вины. Она, как и