Галина Романова Виртуальное солнце Долгая дорога к звездам

Мирра вздохнула и опустилась на колени, оглядывая фронт работ. Клумба перед административным корпусом была длинной, метров пятьдесят и шириной не менее пяти метров. И по всей длине ей надо было вручную — о, великие звезды! — высадить по краю эту дурацкую зелень! Робот справился бы с этим намного быстрее. Но почему заставили заниматься этой работой человека? Ну, подумаешь, опоздала на построение на четверть часа! Так ведь всего третий раз за месяц. У нее последний курс полетной академии. Могли бы проявить снисхождение! Она не одна такая. Другие ухитряются каждый день задерживаться на пять-семь минут — и ничего. Другие…

«Зато другие не попадаются! И не скандалят с куратором, требуя изменить устав и внести в него перечень уважительных для опоздания причин!» А что, разве плохо, если такой уважительной причиной станет «проспала»?

Ну и проспала, ну и что? Куратор вон тоже просыпает регулярно, когда к нему в гости заходит секретарша ректора…

Не надо было ему про секретаршу напоминать. Ой, не надо было! Отчислить ее, конечно, не отчислят, все-таки последний курс, но вот трудотерапию прописали. Два выходных, вместо того, чтобы в увольнительное ходить, отдыхать и встречаться с подругами на гражданке, ей придется простоять на коленях перед этой уже ненавидимой ею клумбой, высаживая идиотские цветочки!

Нет, Мирра цветы любила. Например, голубые поющие эхевии с Лабиринта. Или там черные маки с Ампидоры-8. А чего стоили каемчатые розы с Марса? Или мухоловки с Зиккунгаты? Да и местные дикоцветы тоже ничего, особенно если их правильно засушить. Они тогда так пахнут… Но вот эти крохотные побеги — стебелек, две ниточки корешков и пара листиков, — разве это цветы? Их даже пинцетом брать страшно. А вдруг раздавишь? Да, цветы она любила. Просто не любила возиться в земле.

Но делать нечего. Проделав копалкой борозду, Мирра настроила электрополивалку и осторожно взяла одно зеленое недоразумение в руку.

— Что смотришь? — подруга Анора, которая копалась на этой клумбе совершенно добровольно (Ха, как бы не так! Она на заместителя ректора глаз положила, вон его окна, на первом этаже!), взглянула через плечо. — Дай покажу, как надо! Вот так двумя пальцами берешь, потом корешки опускаешь в землю и засыпаешь сверху. А потом…

— Сама разберусь.

— Как хочешь, — пожала плечиком Анора и вернулась к своим кустам. Да-да, тем самым голубым поющим эхевиям. Она подвязывала их плети к специальным шпалерам, чтобы потом они тянулись ввысь. Каждый цветок, раскрываясь поутру, испускает нежный мелодичный вздох. И когда закрываются лепестки, тоже слышен вздох, но уже в другой тональности. Цветок цветет несколько дней, открываясь утром и закрываясь вечером, и каждый раз звук получается немного ниже. А поскольку не все цветы раскрываются и закрываются одновременно, то каждый раз слышится целая какофония звуков. Иногда в ней можно угадать мелодию. Но пока еще до этого дойдет! Эхевии только-только начали разрастаться, и девушкам придется ухаживать за клумбой несколько недель прежде, чем тут вырастет обещанная красота.

Несколько недель… Ох, нет! Всего-навсего только два выходных, сегодня и завтра. И никакая мысль о том, что через несколько недель тут будет благоухающий сад, не способна утишить горечь от упущенных возможностей. Два выходных! Два увольнительных! Именно сейчас…Раз в сорок лет.

Да, событие, которого все ждали вот уже несколько недель, происходило на планете раз в сорок — иногда и чуть больше — лет. В прошлый раз Мирры еще и на свете не было, ее родители были совсем юными, отцу около пятнадцати, маме ненамного меньше. Они вместе со своими родителями ходили смотреть на церемонию встречи. Им повезло, они увидят это второй — и последний — раз в жизни. И поведут с собой младшего брата. А Мирра останется тут, копаться в земле. И завтра тоже. И…

Нет, у нее будет шанс побывать на Месте Встречи в следующее увольнительное, но это уже не то. Не будет того торжества, не будет громадных скоплений народа. Не заиграет музыка, не расцветят небо фейерверки, уйдет ощущение праздника. Будет просто Место Встречи и на нем…

На нем не будет Их. Тех, ради кого устраиваются все эти торжества.

Конвойных.

Человечество вот уже тысячу лет как рвалось к звездам. Космическая эра наступала долго и трудно — от первого полета человека в космос до первого выхода человека за пределы своей системы прошло больше сотни лет. Тот год, когда был осуществлен этот прорыв, и был назван первым годом новой эры. Правда, памятуя опыт предшественников, годовщину начала новой эры все-таки взяли старую и каждый новый год теперь отмечался в Международный День космонавтики. И на каждой планете новый год отмечали дважды. Первый раз взяв за точку отсчета день высадки первых колонистов и второй раз — 12 апреля. Мол, не было бы этого дня, и на нашей планете не жили бы люди.

Космос оказался слишком велик и опасен для хрупких людей. И дело тут не только в страшилках прошлого — вредных излучениях, враждебно настроенных пришельцах и диких планетах. Главным врагом человека было расстояние. Прошло почти четыреста лет прежде, чем старшие расы — уриане, вегане, меоры, гламры — сжалились над людьми и поделились с ними секретом так называемых «нор» или «лазов», которые позволяли значительно сокращать расстояния. После этого экспансия людей в Галактике развернулась полным ходом, и за следующие сто пятьдесят лет человечество сделало для освоения и изучения Млечного Пути едва ли не столько же, сколько за первые четыре столетия. Ибо, как выяснилось, подходящих для человечества планет оказалось очень много — практически каждый мир, где можно было найти в жидком состоянии самую распространенную жидкость в Галактике, воду. Звездопроходцы, которых иногда называли просто и функционально — открывателями миров — только за первые десять лет отыскали шестнадцать пригодных для заселения людьми планет.

Но космос продолжал сопротивляться. Оказалось, что в «нору» или «лаз» не может проникнуть очень большое и громоздкое судно. Оно там просто застрянет, а если и протиснется, то только по частям. И неизвестно, на каком расстоянии друг от друга разбросает эти «части» на выходе. Кроме того, самые крупные суда оказались неспособны развивать скорость, достаточную для того, чтобы проскочить в «нору». Неся оборудование, колонистов и запасы на первое время — все, что нужно для основания колонии — огромные грузовые космоносцы были вынуждены по старинке ползти к новым колониям своим ходом. Путь в один конец мог затянуться не просто на годы — на