сдержанном лице Типера Бога отражалась целая гамма чувств — стыд, гнев, тревога, жалость, отчаяние, и снова гнев. И гордость. «Смотрите на меня, вы, покорители космоса! — казалось, кричал его взгляд. — Смотрите на меня. Вас чествуют, как героев. Ради вас сюда прибыл император и держит речь. Ради вас устроен этот праздник. Уже сегодня вечером к вашим услугам будут все удовольствия планеты. Вы — герои. Вы — предмет гордости и зависти. Но я — я равен вам. Я такой же, как и вы! И пусть в мою честь никогда не устроят такого праздника, кто сказал, что я хуже вас?»

— Капитан? — робея, позвала Мирра. — Капитан Бог, я… эм…

— Что? — ответил-огрызнулся он.

— Я… не знаю, — отчего-то смутилась она.

Н какой-то миг ей показалось, что сейчас мужчина что-нибудь скажет резкое, что разрушит и его романтический образ и испортит сам торжественный момент. Но капитан Бог видимо взял себя в руки и усмехнулся.

— Не смущайся, — промолвил он.

— Капитан, — Мирра от волнения сама стиснула его ладонь. — А… вы им не завидуете?

— Что? — на сей раз он был так явно удивлен, что не стал сердиться. — С чего ты взяла?

— Но… вы так на них смотрите…

Он обернулся в ту сторону, где капитаны как раз принимали поздравления и приветствия от лучших людей города. Только император не сошел с места и продолжал стоять на трибуне, махая рукой и улыбаясь.

— Завидовать? Конвойным? — голос его дрогнул. — Завидовать тут нечему. Их жизнь… я немного знаю кое-что о ней. Совсем немного, но… Так получилось, что мой опекун какое-то время провел среди них. Их жизнь… те будни, которые они называют жизнью… Да, они делают большое дело для человечества, но при этом… ради этой цели они отказались от нормальной жизни. Я так не могу… не смог бы. И тебе бы не советовал.

— Почему?

— Слишком много ограничений. Не каждый выдержит. Мой опекун… он не родился конвойным, он просто провел среди них несколько недель, пока ремонтировали после крушения его корабль… он насмотрелся. И мне рассказал… Жизнь по звонку, день расписан по минутам, каждый день одно и то же. Ты не можешь выбирать работу, семью, форму одежды, досуг и даже меню в столовой. Все рассчитано раз и навсегда, все решено и спланировано еще до твоего рождения. Тебе остается только работать и соблюдать правила. Всю жизнь. Твое мнение никого не интересует…

— Что, даже… — девушка прикусила язык, но мужчина каким-то образом догадался о том, что ее волнует.

— Даже в этом. Вот кем были твои родители?

— Дед — ремонтник. Отец — конструктор. Мама — техник, а…

— А ты — курсант полетной академии, — подхватил он. — Но если бы ты родилась в среде конвойных, твой отец был бы ремонтником, как и твой дед. И ремонтником была бы твоя мать. И ты стала бы ремонтником. По наследству. И замуж тебе надо было выйти тоже за ремонтника. Причем с другого корабля. И никто не допустил бы и мысли, чтобы научить тебя пилотировать корабли. Потому что у пилотов есть свои дети, которые станут пилотами, как и дети их детей.

— Вот как, — девушка задумалась. — Значит, эти люди…

— Да. Они не выбирают свою судьбу. Они получают ее по наследству, нравится им или нет.

— А если…

— А если нет — их заставляют.

Голос Типера Бога как-то странно дрогнул, и он отвернулся.

Мирра прикусила язык. Ну вот, настроение испортилось. И радость встречи как-то померкла. Неужели это правда?

— Не может быть, — прошептала она. — Почему нам об этом не рассказывали?

— А кому это надо? Мы живем своей жизнью, они — своей. Конвойные с рождения не знают иного мира, кроме мира своих кораблей. Им светит их собственное виртуальное солнце. Они не смогут жить нашей жизнью, а мы не сможем жить, как они… Но не переживай! — капитан улыбнулся еще шире и подмигнул приунывшей девушке. — Ты же курсант полетной академии! Через пару месяцев сдашь экзамены, и перед тобой откроется весь мир!

Он еще раз, ободряюще, пожал ей руку, и Мирра ответила ему улыбкой. В самом деле, конечно, хорошо быть героем, чье имя на слуху и о ком грезят тысячи поклонников. Но конвойные как пришли, так через несколько месяцев и уйдут, пропадут еще на сорок или даже пятьдесят лет. Когда они вернутся, их встретит совсем другой мир, совсем другие люди. Все эти годы тут будет идти своя жизнь. И она будет жить этой жизнью. Жизнью, которую выбрала себе сама. Она полетит туда, к звездам. И, как знать, может быть, через несколько лет другой конвой отправится в путь по дороге, которую проложила она.