бросилась поверх Кэролайн, чтобы защитить сестру. Экипаж, кренясь, продолжал двигаться по дороге, несколько раз подпрыгнул, а затем остановился.

Кэролайн захныкала.

– Ты в порядке? – спросила Софи, и, покачнувшись, снова села на сиденье.

– Думаю, да.

Кучер отчаянно ругался, выбираясь из канавы. Кровь струилась по его виску.

– Кто-нибудь ранен? – крикнул он.

– Нас просто встряхнуло. Что произошло?

– Сломалось колесо. – Он пнул то, что от него осталось. – Должно быть, налетело на камень.

Софи заставила себя молчать. Нет смысла сейчас упоминать о том, с какой скоростью он ехал.

– Что мы можем сделать? – спросила Кэролайн.

Кучер вытер кровь рукавом пальто.

– Постоялый двор в трех милях отсюда, – заявил он. – Вы умеете ездить верхом?

Софи вздрогнула. Кэролайн боялась лошадей с тех пор, как в детстве одна из них сломала ей ногу. Судя по ее расширившимся глазам, брак с кавалерийским офицером ничего не изменил.

– Нет.

Кучер вздохнул.

– Тогда лучше оставайтесь здесь. Вам будет достаточно тепло. Я вернусь через час. – Он выпряг лошадей, сел верхом на переднюю лошадь в упряжке и поехал прочь.

В экипаже повисло молчание – и темнота. Последние лучи заката исчезли за западным горизонтом.

– Неужели это означает, что мы не попадем домой к Рождеству? – тихим голосом спросила Кэролайн.

– Конечно, попадем, – поспешила заверить ее Софи. – Эта происшествие не должно задержать нас больше чем на один день. Матушка будет ужасно рада увидеть тебя и узнать, что скоро станет бабушкой.

– Для меня станет облегчением, если я смогу рассчитывать на ее помощь, – призналась Кэролайн. – Я очень мало знаю о детях.

За этим признанием последовал поток слов, описывающих ее надежды и страхи за ребенка. Софи поощряла ее говорить, потому что планирование будущего поможет смягчить ее горе. Но пока Софи слушала сестру, большая часть ее сознания беспокоилась о том, что делать дальше. Несмотря на недавние заверения, она вовсе не могла гарантировать, что они доберутся до дома к Рождеству. Эта задержка может очень дорого обойтись ей. Каждая ночь в дороге отхватывала часть ее кошелька. Как только деньги закончатся, им придется обходиться без средств.

Она размышляла, повредит ли ребенку перемещение в почтовой карете, когда Кэролайн обхватила руками живот и закричала.

Деймон бросил взгляд через плечо, когда небо позади него посветлело. Наступал рассвет, что означало: он едет уже два часа. Но так и не пришел к решению, как и тогда, когда покинул дом.

Ему не следовало поддаваться импульсу, но он отчаянно хотел сбежать из дома. Там собралось так много людей, что ему пришлось открыть оба крыла, которые не использовались много лет, и заставить гостей делить одну комнату на двоих, а то и на троих человек. Даже парадные залы елизаветинской эпохи превратили в жилые комнаты, несмотря на столетнюю заброшенность, а большинство жителей деревни и арендаторов были вынуждены помогать слугам. Гости слонялись повсюду, все они выдвигали требования. После целого месяца жесткого давления Деймон чувствовал себя так, словно его голова забита ватой. Ему нужно было подумать, на свободе без всяких помех. Поэтому он поехал кататься.

На фоне светлеющего неба показался дорожный указатель.

– Какого дьявола я забрался сюда? – с отвращением спросил Деймон. Бедворт находился в двадцати милях от дома, а штормовые тучи быстро затягивали небо.

– Идиот. – Теперь он промокнет, или еще хуже. Деймон начал разворачивать упряжку, а затем вспомнил проселочную дорогу, которая может сократить его поездку на четыре мили, если он не против того, чтобы испачкаться в грязи. Несколько мгновений Деймон изучал облака, а затем пустил упряжку рысью. Он попытается проехать там.

Втянув голову в плечи из-за поднявшегося ветра, Деймон вернулся к своему неизбежному решению. Ему нужно жениться и сделать это нужно немедленно. Среди толпы гостей, наводнивших Уэстлейк-Эбби, находилось две дюжины подходящих леди. Но, несмотря на месяц размышлений, он все еще не знал, которую из них выбрать.

Деймон покачал головой. С того момента, как он покидал свои комнаты по утрам и до того, как удалялся спать по вечерам, его всегда окружали со всех сторон. Но некоторых не устраивало даже это. Прошлой ночью его мать фактически ворвалась к нему в спальню, настойчиво требуя, чтобы он сделал предложение мисс Филдинг. На прошлой неделе камердинер вытащил его тетю из гардероба. Деймону приходилось выходить из своих комнат только в сопровождении другого джентльмена, чтобы избежать попыток скомпрометировать его, потому что многие отчаянно жаждали стать хозяйкой Уэстлейк-Эбби, не говоря уже о титуле и богатстве, которые сопровождали это.

Когда Деймон замедлил ход, чтобы свернуть на проселочную дорогу, он заметил брошенную желтую почтовую карету – цвет наемного экипажа был легко узнаваем. Деймон благодарил судьбу за то, что может содержать собственные экипажи, когда в воздухе раздался крик. В почтовой карете кто-то был.

Две минуты спустя Деймон спрыгнул со своего двухколесного экипажа. Еще один крик резанул по ушам, когда он отрывисто постучал по двери.

– Вы сильно ранены? – спросил он.

– Слава Богу! – из кареты выглянула женщина. – Почему вы так долго?

– Прошу прощения? – Деймон нахмурился.

Ее плечи поникли, когда она заметила его экипаж.

– Вы приехали не из города?

Он покачал головой.

– Я услышал крик.

– Не могу представить, куда отправился этот идиот кучер, – пробормотала женщина. – Он обещал вернуться через час.

– Когда это было?

– В сумерках. – Она едва не выругалась, но вместо этого произнесла: – Сэр, не отвезете ли вы мою сестру в Бедворт? Она рожает.

Деймон бросил взгляд на узкое сиденье двухколесного экипажа.

– Я могу идти, но Кэролайн немедленно нужны кровать и повитуха.

Еще один крик перешел в стоны.

– Софи? Помоги мне, – всхлипывая, пробормотала женщина.

– Мы попытаемся добраться вон до той деревни, – решил он, кивнув в сторону отдаленной группы строений вдоль узкой дороги. – Сомневаюсь, что она может сидеть, так что я должен буду вести лошадей.

– Благодарю вас, сэр. – Облегчение разгладило морщины на ее лице. Незнакомка оказалась младше, чем он думал – ей примерно двадцать четыре – двадцать шесть лет. Проблески утреннего света высветили каштановые волосы, серые глаза и щеки, порозовевшие от ветра.

– Удерживайте лошадей на месте. – Он потянулся к двери почтовой кареты. – Кстати, зовите меня Деймон. Это ее первый ребенок?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Первые роды обычно