Shin-san Уровни Глубины

Уровень первый – «Литораль».

Глава 01. Соприкосновение.

Литораль – участок берега, затопляе мый морской водой во время прилива и осуша ющийся во время отлива.

***

Большой десантный корабль «Ямал» Черноморского флота РФ, бортовой номер 156, рассекал спокойные, голубовато-бирюзовые воды Средиземного моря. Позади, за более чем месяц одиночного плавания, оставались размеченные пенным пунктиром кильватерного следа Босфор, Мраморное море и Дарданеллы, пройденные в сопровождении нагловатых бело-красных катеров турецкой береговой охраны и несколько раз появляющихся НАТОвских самолетов, гнездящихся на близкой базе ВВС Инджирлик.

Сейчас же расцвеченное разноцветными огнями южное побережье Турции и греческий остров Родос почти скрылись в прибрежной дымке, и «Ямал» все дальше и дальше уходил в сгущающуюся, бархатную средиземноморскую ночь, двигаясь курсом на юго-восток или, говоря по-флотски, на зюйд-ост.

– Курсант! – раздался зычный голос мичмана Борейко, и я, оторвавшись от лицезрения погружающегося в темноту моря, на автомате выпрямился и привел в уставное положение форменную пилотку, сдвинутую до этого на затылок. – Чего сачкуешь? Что с освещением в грузовом трюме?

– Все в норме тарищ мичман! Два переключателя-пакетника перегорели, заменил, оставшиеся вот, в коробке.

– Понял. Давай их сюда, – протянул руку мичман. – А сам дуй к старпому, у него для тебя поручение есть.

– Есть дуть к старпому, – ответил я и спешным шагом двинулся вперед, но, зайдя за надстройку, тут же сбавил темп. Спешить было совершенно некуда, да и незачем, это я понял еще на первом курсе. Принцип «От службы не бегать, но и к службе не стремиться» вывели все же очень неглупые люди.

Хотя в моем случае можно было и проявить немного служебного рвения. Попав волею случая и решением отцов-командиров своего родного военно-морского училища в рамках положенной всем третьекурсникам корабельной практики на один из десантных кораблей Черноморского флота, я был рад просто до чертиков.

Как оказалось, БДК «Ямал» участвовал в знаменитом «Сирийском экспрессе», который в виде «карусели» из кораблей, постоянно доставлял в порт Латакия технику и боеприпасы для регулярной сирийской армии и наших, российских летунов, уже который месяц мешающих с землей толпы тряпкоголовых «бармалеев» – фанатиков-исламистов и целой кучи разнообразных групп боевиков, гордо именующих себя «оппозицией».

Так что поучаствовать, хоть и краем, в этой исторической заварухе, и вдобавок получить честно заслуженный значок «За дальний поход», было гораздо интереснее, чем провести несколько месяцев на береговых базах флота или стоящих на приколе кораблях, куда попало большинство моих сокурсников.

Но в этом приличных размеров бочонке меда нашлась и причитающаяся по закону ложка дёгтя – я, как один-единственный курсант на борту десантного корабля не только частенько стоял вахты наравне с экипажем в качестве дублера мичманов и офицеров, но с самого отплытия стал бессменным «дежурным велосипедом» – порученцем всего комсостава «Ямала» разом. А во время, свободное от собственно практики, поступал в безраздельное распоряжение боцмана корабля, мичмана Борейко, который был только рад помощнику, способному выполнять задания и работы несколько сложнее, чем большинство матросов срочной службы.

Так что с утра я стажировался во всех боевых частях корабля по очереди – на мостике, в штурманской или в машинном отделении, попутно выполняя кучу поручений от офицеров, а во второй половине дня, если не заступал на вахту, то боцманской волей возился с электрикой, слесарил, а порой и занимался самой распространенной и бесконечной на флоте черновой работой – очисткой от ржавчины и покраской. Ведь построенному в 1988 году кораблю было почти тридцать лет, а он был железный и ходил по морю, которое суть есть вездесущий и агрессивный соляной раствор.

Постучав в дверь каюты старпома и дождавшись одобрительного ворчания изнутри, я толкнул от себя ручку, привычно прикладывая правую ладонь к уху:

– Товарищ капитан третьего ранга, курсант…

– Вольно, гардемарин, отставить доклад, – и плотный, усатый кап-три в форменной кремовой рубашке без галстука, прямо с порога сунул мне в руки солидную пачку журналов. – Слушай боевую задачу: с синих все переписать в зеленые – и чтоб без помарок и не как курица лапой. Я, если что, буду на мостике, там с метеосводкой дурь какая-то творится – северное сияние они увидели, наркоманы… Вопросы есть? Вопросов нет. Выполнять!

– Есть! – Ответил я уже закрывшейся перед носом двери. Э-хе-хе, горек ты, хлеб писаря… Но даже «припашка» у старпома в виде заполнения от руки и разборчивым почерком бесконечных бланков и журналов, не могла испортить мне настроения. Сам по себе поход на боевом корабле через четыре южных моря и ощущение причастности к событиям в Сирии сторицей окупали любые хлопоты и тяготы.

Прежде чем засесть за работу, я выглянул наружу, осматривая окончательно потемневшее небо, слегка затягиваемое набегающими с юга облаками. Море шло крупной зыбью, никаких аномалий замечено не было, но прямо по курсу, почти у самого горизонта, действительно отсвечивали какие-то неясные всполохи. Но это мог быть и обычный грозовой фронт, идущий со стороны Египта, а не какое-то северное сияние, крайне маловероятное в этих широтах. Хотя посмотреть было бы интересно, конечно…

Писанина, с которой я обосновался в выделенном мне в единоличное пользование пустующем десантном кубрике – наш БДК вез в Сирию не личный состав, а десяток «Уралов» – грузовых машин, топливных наливников и солидную гору опломбированных контейнеров, охраняемых двумя приданными отделениями не особо разговорчивой морской пехоты из контрактников, – и отняла весь остаток вечера до ужина и после него, так что в койку я упал почти в двенадцать по корабельному времени, сунув ценные журналы под подушку.

***

А вот пробуждение вышло не самым удачным – меня резко кинуло на койке вбок и металлическая страховочная рамка, не дающая вывалиться на пол при качке, больно ударила по ребрам.

Сон как рукой сняло. Я, шипя и потирая бок, соскочил с койки, успел ощутить босыми ступнями явно нездоровую вибрацию корпуса, как новый удар заставил меня пошатнуться и присесть, расставив руки в стороны.

– Что за черт? – в коридорах уже вовсю звенел непрерывный сигнал боевой тревоги и громыхал топот множества ног, а корабль ощутимо трясся и вздрагивал.

«Столкновение?