Аль-Баррак (Александр Борисович Кусиков) Страница 2 - Litvek

снопы?

4

Старец,

Пень мои,

Скамейка детства,

Это ты,

Это ты меня вынянчил.

На твоих обрубленных плечах,

Вынашивая бред свой,

Я учился у тебя молчать.

Но молчу не как ты,'

А иначе.

Так молчит отзвук тарн

Перед песней.

Я молчу перед новой строкой,

Затаенно, по долгу молчу.

Помнишь в сказках твоих дракон

Но́здрил бурю встряхать алычу.

Я любил этот дождь золотой,

Свист в два пальца и всхлип совы.

Взор мой дятел долбил долотом,

Душу иглами ежил ковыль.

Люльку дум моих мамин бык

По ночам усыпляя бодал…

Разве мельником труд позабыт,

Когда мельницу рушит вода?

Разве мог я про все забыть,

Что так нежно растило меня?

Но ведь конь мой не снимет дыбы,

И арканом его не унять.

Но ведь череп пробоями глаз

Уже мудрость свою лучит…

Знай же, пень, что сегодня игла

Не колоться должна, а шить.

Знай же, пень, кто однажды познал

Что за далями дали есть –

Значит новых надежд белизна

Для него распушилась в песнь.

Москва 1921

Джульфикар

Неизбежная поэма

1

Никогда, никем не забывается,

То, что пронзает первая любовь.

О, этот всхлип подстреленного зайца,

В котором дрогнул вечер голубой.

2

О, родина,

О, степь в долине бурок,

Где дыни лун злотят июль бакши. –

Всегда на взводе

Дум твоих курок,

А взор твой стынет в белую вершину.

3

Кто научил тебя не понимать,

Что есть в ночи

Продрогший страх кинжала?

Напоминать,

Сегодня ли напоминать,

Что не о жалость

Лезвие точить?

4

А я твой сын.

В моих тяжолых жилах

Та ж непокорная от винограда кровь.

Вот я пришол надеть узду реке,

И берега раскинуть на весы.

Кто говорит, страшна дорога?

Не все ль равно,

Ресниц ножи

Не перед кем

Не дрогнут.

5

Есть сладость в том,

Чтобы познать себя,

Есть сладость в том,

Чтобы вернуть потерю: –

Кубань и Волга – Енисей и Терек

В меня впадают, как один приток.

О пьянствуй, разум,

Памяти колеса

Вскружитесь шибче,

Вскружитесь разом,

Кто, как не я,

Молитву в завтра шепчет,

Захлебываясь горечью вина?

Всем с колокольни я,

Всем с минарета…

А чья вина? –

Да и вина ли это?

Но помни, ветер, не жалеть семян,

Так не ласкаться в золоте колосьев?

6

Кто там, кто без оглядки,

Вслед я взбиваю кому,

Строк моих взбухшие грядки

Тяпками острых мух?

Я ль на ветру не вылавливал

Для никого слова: –,

Что бы гуси летали и плавали,

Что бы месяц зарю целовал?

Чтобы все было вскрыто собою.

Взвейся ж в небо волчок земли,

Мы пьянствовать кровью запоем

Больше тебе не велим.

Мы! – Но не верит вертлявая.

Если не веришь – Я!

И заикнулась пьяная,

Будто с похмелья земля.

7

Вот для того то, для того

Я свистом с индюком беседовал,

Когда склонялось зарево

Через плетень соседкою.

Вот для того то слушал я,

Как дуб роняет желуди,

Как конь топырит уши,

Снимая радость с повода.

И для того выглядывал

Я в гусенице бабочку

И с ней походку складывал

Я на росе булавочной.

О, знал я как тандыкает

Перед дождем гигикалка.

И белой песней никнет как

В лесу черешня дикая.

Я знал, как терен красными

Царапается пальцами,

И как подсолнух заспанный

На солнце просыпается.

Я слушал, как мне радуга

Читала строки дождика,

Как за речной оградою

Волна стругала ножиком.

Все разгадал, все выслушал,

Весь мир познал в навозе я,

Намокший облак высушил

На камышовом озере.

Мне небо улыбается

Сноп солнца распоясанный,

А радость дней бодается

Бычек-бадунчик с яслями.

8

Но почему порой

Надломленность акаций

Ветвями цепких рук

Мне машет возвратиться? –

Ведь я ушол, чтобы твоим назваться

Мой первый день – кизиловый чубук.

Пусть твой дымок все также в небо длится,

Пусть твой пастух картавит на коров…

Бакша к горы

Как забыть мне вас?

О, я ушол, чтоб снова возвратиться!

Но Зрячий облак в небе глаз лишон,

Но сквозь ложбину

Пули дум свистят…

Меня ль сомнет

Кулак мой сжатый в камень?

Не возвратиться,

Нет,

Я не ушол,

О, нет же, нет,

О, я не на чужбине,

Я с вами,

Вы со мной,

Мы даже не в гостях,

Мой старый пень,

Мой баз,

Моя бакша и горы,

Мой первый день – дымящийся чубук.

Расти меня, расти меня как прежде,

Я обречон смиреньем проорать –

Ведь перед волком сам себя не решет

В потерю загнанный и бьющийся баран.

И будет день,

(А может быть не будет!)

Когда экватор запушится в снег.

Я в полюс северный, как в льдянный бубен

Бью веткой пальмовой во сне.

А на яву мне машут из ложбины,

А сквозь ложбину пули дум свистят….

Я не в гостях

И я не на чужбине.

Мой первый день – кизиловый чубук,

О, не замаливай на снеговых губах,

На чотках скал расщепленную грусть: –

Есть у меня и родина Кубань,

Есть и отчизна вздыбленная Русь.

9

Кто там, кто без оглядки,

Кому ничего не жаль,

Кто сеет полову с азатками

И колос растит в кинжал?

Кто сегодня опять не слышит

Кумачовой песни зари?

Разве звезды срывают