художник Василий Иванович Суриков, говаривал: «И край-то какой у нас! Западная Сибирь плоская, а за Енисеем уже горы начинаются…»

Енисей — граница двух Сибирей, Западной и Восточной, и обе представлены на его берегах своими главными, типичными чертами. Кроме того, Енисей по дороге от Саянских хребтов до океана пробегает через все климатические зоны Сибири. В его верховьях — верблюды, в низовьях — белые медведи и северные олени. Одним и тем же майским днем календарь природы отмечает на юге бассейна цветение садов, а у его полярных окраин — бушующие метели.

Енисей, занимающий по водоносности шестое место в мире и втрое превосходящий Волгу по энергетическим ресурсам, стал местом строительства крупнейших гидростанций планеты. В его. орбите оказались богатейшие угольные и рудные месторождения. На его берегах есть города, заложенные еще землепроходцами в XVII столетии, и есть города, рожденные десятой пятилеткой. Мне кажется естественным сделать Енисей стержнем рассказа о характерных чертах сибирской жизни в годы одиннадцатой пятилетки.

Но сначала нужно побывать на Оби, в Академгородке Новосибирска. Именно там был созван весьма представительный форум крупнейших ученых и государственных деятелей, причем не только работающих в Сибири, но и изучающих некоторые ее проблемы в Москве, Ленинграде и других городах. Назывался этот форум Всесоюзной конференцией по развитию производительных сил Сибири. Многие сотни видных специалистов, занимающихся перспективами развития Сибири, встретились на берегах Оби, для того чтобы наметить контуры будущего этого великого края на восьмидесятые годы и на более отдаленную перспективу, по части проблем — почти до рубежа XX и XXI столетий.

В свободном обмене мнений трезвые расчеты и осторожно сформулированные прогнозы встречались с полетом мечты, с опирающимся на веру в технический прогресс фантазированием. Рождались рекомендации, часть которых была учтена при государственном планировании. Все наиболее ценное нашло отражение в относящихся к Сибири разделах «Основных направлений экономического и социального развития страны» и в Продовольственной программе СССР.

Присутствие на конференции было для меня также встречей с городом, который я впервые увидел в 1926 году. У Новосибирска было еще два неофициальных названия: «сибирская столица» и «сибирский Чикаго». В те годы любили сокращать слова: «сибстолица», «Сиб-Чикаго».

Оба названия прочно утвердились в печати после того, как Сибирь в конце двадцатых годов посетил Анатолий Васильевич Луначарский, народный-комиссар просвещения. Он бывал здесь и ранее, встречался с жителями Томска и Красноярска. «Оригинальный город, выросший в двухсоттысячную столицу и неудержимо мчащийся вперед, как настоящий сибирский Чикаго», — писал Луначарский о Новосибирске.

У двух столь различных городов нашлось общее — поразительная быстрота их роста. Только Чикаго и Новосибирск в пору своей молодости каждый десяток лет удваивали либо утраивали население.

Перечитывая недавно старые газеты, относящиеся к поездкам Луначарского по Сибири, я нашел отчет о его выступлении перед томичами. Можно только удивляться, как в ту давнюю пору, когда за Сибирью молва еще удерживала представление как о далекой, отсталой окраине, Луначарский почувствовал будущее, понял характер людей, упрямо, напористо, без громких слов возрождавших свой край. На митинге собравшиеся под открытым небом горожане услышали патетическую речь наркома:

«И ты, сибиряк, разрабатывая громадную часть миръ, которая поручена тебе историей, с ее несметными богатствами, на благо тебе, на благо Союзу республик, на благо человечеству, помни, что твоя северная холодная отвага может понадобиться как оплот и защита на границе твоей социалистической Родины. Мы в Москве верим в тебя, сибиряк, сибирский рабочий, сибирский крестьянин, сибирский трудовой интеллигент!»

В Новосибирске я оканчивал последние классы средней школы. Помню страшные пожары тех лет: город строился быстро, водопровод не успевали тянуть по новым улицам, которые мгновенно застраивались деревянными домишками. Каменных зданий «Сиб-Чикаго», недавний Новониколаевск, построить не успел, и их только закладывали на главном — Красном проспекте. Одним из первых построили Дом Ленина, здание для народных собраний, построили на деньги, добровольно собранные по всей Сибири.

Можно сказать, что в конце двадцатых годрв закладывались не только новые здания, но и вообще основы всего, чем славен сегодняшний Новосибирск. К старому металлообрабатывающему заводу «Труд» и гордости горожан, новому мыловаренному заводу, первая пятилетка приплюсовала сразу несколько действительно крупных предприятий.

Что касается науки, то и тут дело обстояло не блестяще. Новосибирск не имел высших учебных заведений. Существовал музей, вокруг которого группировались местные краеведы, позднее появились первые научно-исследовательские институты, связанные с угольной, строительной и кожевенной промышленностью. Молодежь, чувствовавшая влечение к научной работе, тянулась в соседний Томск, издавна прозванный «сибирскими Афинами» и заслуженно считавшийся оплотом учености: здесь с прошлого века существовал единственный в Сибири университет.

Перемены у нас всюду. Но Новосибирск выделяется на общем фоне. В шестидесятых годах он стал городом-«миллионером», по числу жителей первенствующим в Сибири. У нас никого не удивишь ростом промышленной продукции за годы Советской власти в десятки и даже сотни раз. Однако промышленная продукция Новосибирска увеличилась не в сотни, а в тысячу с лишним раз!

Не знаю, возможно ли вообще выразить какими-либо цифрами необыкновенно быстрое наращивание научного потенциала города. Теперь в Новосибирске около 90 тысяч студентов, и, естественно, профессура высших учебных, заведений деятельно помогает научному творчеству вне стен университета и других высших учебных заведений. К ним надо добавить многие десятки научно-исследовательских институтов, объединяющих целую армию специалистов высокой квалификации. Наконец, всемирно известный Академгородок, Сибирское отделение Академии наук СССР.

Бывая в Новосибирске достаточно часто, не устаю удивляться переменам в его облике, в ритмах жизни.

Привычно, подобно надежному маяку, поднимается над Красным проспектом серебристый купол Театра оперы и балета, где сцена размером и оборудованием может соперничать с Большим театром столицы. Театр выходит фасадом на площадь Ленина — и вот приметы