а недееспособные, не личности и не граждане. А я ваш опекун. Моя задача — ввести вас в общество после сдачи всех необходимых экзаменов и прочего, не знаю, что там еще. Второй опекун — адвокат Иван Сахаров, он как раз будет заниматься всеми формальностями. А вы начнете вливаться в нормальную жизнь уже сейчас. Натаниэль назначается корабельным бухгалтером, вот тебе планшет с документами, личностный браслет пока не заслужил. Примешь доставку из магазина. У меня очень болит голова, и если меня кто-то потревожит, пусть пеняет сам на себя. Через два часа в кухонном блоке должен быть готов обед. Вопросы есть?

Бывшие рабы ошеломленно переглядывались и молчали. Матильда снова досчитала до десяти и ушла к себе.

Рухнув на койку, владелица великовозрастных питомцев принялась раскладывать по воображаемым полочкам происходящее, собираясь подумать над этим как следует. Но как следует насладиться тишиной ей не дали.

— Да? — злобно рявкнула Матильда на робкий стук в дверь.

— Госп… Опекун… Матильда, — наконец определился с обращением Большой Бу. — Я могу вам помочь.

— Это вопрос или предложение? — Матильда представила, как она медленно режет Большого Бу на веревочки, немного отлегло.

— Это… — видимо, сзади Бу подтолкнули, так как он набрался духу и выпалил: — Я умею делать обезболивающий расслабляющий массаж. Можно?

— Что-то в твоих умениях я такого не встречала, — озадачилась Матильда.

— Ну… это часть удовлетворения женщин. Расслабляющий массаж переходит в возбуждающий, а потом…

— Давай без «потом», — сдалась Матильда, усаживаясь на кровати. — Только расслабляющий массаж.

— У вас есть какой-нибудь крем или лосьон? — спросил Бу. — Ложитесь на живот, госпожа.

Через несколько минут Матильда поняла, что поспешила с отказом от сексуальных связей с опекаемыми парнями. Потому что если Бу хоть в половину так же хорошо занимается сексом, как делает массаж, то она упускает очень, очень, очень много.

С этой мыслью Матильда погрузилась в сон. Голова больше не болела.

3. Комиссия

Что может быть лучше здорового крепкого сна? Только хорошая еда.

С готовкой, как выяснила Матильда, у бывших рабов тоже было все в порядке. Во всяком случае, приготовить из элементарных продуктов элементарные же блюда — рисовую кашу с молоком и сахаром — они смогли.

Троица сидела за столом напротив Матильды и напряженно следила за тем, как она обедает. Ее аппетиту чужие взгляды совершенно не мешали. Поэтому она жевала и, наконец-то, рассматривала своих подопечных.

Натаниэль, невероятный красавец. Впрочем, все они, даже не питомнический Рик, были красивы. Все же элита, не просто так! Черные прямые волосы Натаниэля спускались шелковой волной до пояса. Смуглая кожа, точеные черты лица, идеальные брови и густые-густые ресницы. Карие глаза, чуть полноватые губы. Умный, настороженный взгляд.

Ярко-рыжий, веснушчатый, будто поцелованный солнцем, Кирилл. Тугие завитки из пышной шапки волос падают на лоб, скрывая взгляд. Четко очерченные губы то и дело сжимаются, то ли пытаясь сдержать дрожь, то ли кривую ухмылку. Кирилл Матильде не понравился. Она быстро определяла подобных ему хитрых засранцев себе на уме и старалась не вести с ними дел. А тут такой «подарочек» на ее собственном корабле!

Большой Бу — светловолосый, высоченный и широченный, голубые глаза глядят на Матильду с детским любопытством. Просторная рабская туника не скрывает бугрящиеся мускулы.

— Кстати… А где Рик? — встрепенулась Матильда.

— Возле двигателя, — ответил Натаниэль с таким видом, мол «вы же сами его записали в члены команды».

Матильда подскочила и помчалась в машинное отделение. Рик сидел на полу рядом с маневровым двигателем и раскладывал в ряд извлеченные из него детали.

— Ах ты ж паршивец! — взвыла Матильда, понимая, что сегодня с Хота они уже не улетят. Она узнала тот самый У — образный соединительный штифт, который она собиралась мучить до посадки на Кайли, а потом с почетом выкинуть на свалку. Трогать его строго не рекомендовалось, потому что вставить обратно было уже невозможно.

— У вас тут… — начал было Рик, но Матильда схватила его за ухо и стала тыкать носом в разложенные детали, словно щенка в лужу.

— Я разрешала тебе трогать двигатель? Отвечай, разрешала или нет?

— Нет, — проскулил Рик. — Но вы же сами…

— Что я сама? Что я сама? — бушевала Матильда. Остальные рабы сгрудились у входа в машинное отделение и не вмешивались. — Я сказала тебе разобрать двигатель? Я это сказала? А ну, смертник, повтори, что я тебе сказала?

— Что я член экипажа! — Рик уже плакал. Его мечта о том, что рабская жизнь закончилась и он теперь — совсем как свободный! — может заниматься кораблем, разлетелась на осколки. И это было куда больнее, чем трепка от хозяйки. Рика и побольнее били.

— Где там было про двигатель? — продолжала спрашивать Матильда. — Где, я спрашиваю?

— Не было-о-о-о…

— Тогда за каким чертом тебя сюда понесло? — разъяренная капитан выпустила ухо мальчишки и от души пнула его по заду. Рик растянулся на полу, проехав по деталям животом. — Я запрещаю без моего прямого приказа что-либо трогать на корабле, ясно всем? Кухня, санузел и каюта — это все! И если хоть одна шаловливая ручонка потянется куда-нибудь глубже, чем нутро пищевого комбайна, оторву эту руку по плечо и скажу, что так и было!

Кипя от ярости, Матильда загнала парней в каюту и отправилась к ремонтному доку, планируя покопаться там на постоянной распродаже. Разобрать проигранный, украденный или контрабандный механизм и продать его на детали — почетный бизнес на Хоте. С владельцем ремонтного дока не ссорились даже в том случае, если среди деталей находили что-то свое. Молча выкупали и все. А что? Надо внимательнее следить за своей собственностью!

Стоило девушке покинуть корабль, как ее начала грызть совесть. Наверное, зря она так накинулась на Рика, мальчик хотел как лучше. Но, с другой стороны, это ее корабль! Ее драгоценный «Сырок», созданный почти с нуля (или даже с минуса, учитывая его состояние во время продажи) собственными руками! И тут какая-то белобрысая мелочь влезла в него руками!

— Эй, эй, эй! — Матильду приобняли за талию. — Ти-ти, я тебя зову-зову… Ты в каких облаках витаешь?

Матильда заскрипела зубами. Вот уж кого она не хотела встретить!

Зейн Карат был ошеломительно красив и так же ошеломительно порочен. А еще он был мерзавцем, хуже того, он был мерзавцем, перед обаянием которого не могли устоять ни мужчины, ни женщины. Зейн не скрывал, что его отец — генномодифицированный раб из питомника, которого придирчиво