thumb on them. Глаза Лупоглазого походили на резиновые кнопки, казалось, стоит нажать на них - и они скроются, а потом появятся снова с узорчатым отпечатком большого пальца. "I want to reach Jefferson before dark," Benbow said. - Мне надо попасть в Джефферсон дотемна, -сказал Бенбоу. "You cant keep me here like this." - Нельзя же меня так задерживать. Without removing the cigarette Popeye spat past it into the spring. Не вынимая изо рта сигареты, Лупоглазый сплюнул в родник. "You cant stop me like this," Benbow said. - Нельзя же меня так задерживать, - повторил Бенбоу. "Suppose I break and run." - А если я вскочу и побегу? Popeye put his eyes on Benbow, like rubber. Лупоглазый уставился на него своими кнопками. "Do you want to run?" - Хочешь убежать? "No," Benbow said. - Нет, - сказал Бенбоу. Popeye removed his eyes. Лупоглазый отвернулся. "Well, dont, then." - Ну так и не надо. Benbow heard the bird again, trying to recall the local name for it. Бенбоу снова услышал щебетанье птички и попытался вспомнить ее местное название. On the invisible highroad another car passed, died away. Between them and the sound of it the sun was almost gone. По невидимому шоссе проехал еще один автомобиль и затих вдали. From his trousers pocket Popeye took a dollar watch and looked at it and put it back in his pocket, loose like a coin. Лупоглазый вынул из кармана брюк дешевые часики, поглядел на них и небрежно, словно монету, сунул опять в карман. Where the path from the spring joined the sandy byroad a tree had been recently felled, blocking the road. Тропинка, идущая от родника, упиралась в песчаный проселок, поперек дороги, преграждая ее, лежало недавно срубленное дерево. They climbed over the tree and went on, the highroad now behind them. Лупоглазый и Бенбоу перешагнули через него и пошли дальше, все удаляясь от шоссе. In the sand were two shallow parallel depressions, but no mark of hoof. По песку тянулись две неглубокие параллельные колеи, но следов копыт не было. Where the branch from the spring seeped across it Benbow saw the prints of automobile tires. Там, где стекающая от родника вода впитывалась в песок, Бенбоу заметил отпечатки автомобильных шин. Ahead of him Popeye walked, his tight suit and stiff hat all angles, like a modernist lampstand. Лупоглазый шел впереди, его тесный костюм и жесткая шляпа состояли из одних углов, словно модернистский торшер. The sand ceased. Песок кончился. The road rose, curving, out of the jungle. It was almost dark. Дорога вышла из зарослей и, круто поворачивая, пошла верх. Popeye looked briefly over his shoulder. Лупоглазый резко обернулся. "Step out, Jack," he said. - Прибавь шагу, Джек. "Why didn't we cut straight across up the hill?" Benbow said. - Чего же мы не пошли напрямик через холм? -спросил Бенбоу. "Through all them trees?" Popeye said. - По этому лесу? - сказал Лупоглазый. His hat jerked in a dull, vicious gleam in the twilight as he looked down the hill where the jungle already lay like a lake of ink. Шляпа тускло, зловеще блеснула в сумерках, когда он бросил торопливый взгляд вниз, где заросли уже походили на чернильное озеро. "Jesus Christ." - Ну его к черту. It was almost dark. Уже почти стемнело. Popeye's gait had slowed. Лупоглазый замедлил шаг. He walked now beside Benbow, and Benbow could see the continuous jerking of the hat from side to side as Popeye looked about with a sort of vicious cringing. Теперь он шел рядом с Бенбоу, и Бенбоу видел, как дергается из стороны в сторону его шляпа, потому, что Лупоглазый непрерывно озирался с каким-то злобным страхом. The hat just reached Benbow's chin. Шляпа едва доставала Бенбоу до подбородка. Then something, a shadow shaped with speed, stooped at them and on, leaving a rush of air upon their very faces, on a soundless feathering of taut wings, and Benbow felt Popeye's whole body spring against him and his hand clawing at his coat. Вдруг из темноты бесшумно возникла какая-то тень, устремилась к ним на упругих, оперенных крыльях и пролетела мимо, обдав их лица воздушной волной; Бенбоу ощутил, как Лупоглазый всем телом прижался к нему и вцепился руками в пиджак. "It's just an owl," Benbow said. - Это сова, - сказал Бенбоу. "It's nothing but an owl." - Просто-напросто сова. Then he said: "They call that Carolina wren a fishing-bird. - Потом добавил: А того королевского вьюрка называют рыболовом. That's what it is. Да-да. What I couldn't think of back there," with Popeye crouching against him, clawing at his pocket and hissing through his teeth like a cat. Там я не мог этого припомнить. - Тем временей прижавшийся к нему Лупоглазый хватался за карман и шипел, словно кот. He smells black, Benbow thought; he smells like that black stuff that ran out of Bovary's mouth and down upon her bridal veil when they raised her head. Он пахнет чернотой, подумал Бенбоу, той черной жидкостью, что хлынула изо рта мадам Бовари на подвенечное платье, когда ей приподняли голову. A moment later, above a black, jagged mass of trees, the house lifted its stark square bulk against the failing sky. Минуту спустя над черной зубчатой массой деревьев показался на фоне меркнущего неба мощный, приземистый корпус дома. The house was a gutted ruin rising gaunt and stark out of a grove of unpruned cedar trees. Дом представлял собой пустой остов, мрачно и твердо вздымающийся посреди кедровой рощи. It was a landmark, known as the Old Frenchman place, built before the Civil War; a plantation house set in the middle of a tract of land; of cotton fields and gardens and lawns long since gone back to jungle, which the people of the neighborhood had been pulling down piecemeal for firewood for fifty years or digging with secret and sporadic optimism for the gold which the builder was reputed to have buried somewhere about the place when Grant came through the county on his Vicksburg campaign. Это был своего рода памятник, известный под названием усадьбы Старого Француза, -плантаторский дом, выстроенный еще до Гражданской войны посреди хлопковых полей, садов и газонов, уже давно превратившихся в джунгли; окрестные жители в течение пятидесяти лет растаскивали его на дрова и рыли землю с возникавшей то и дело тайной надеждой в поисках золота, по слухам, закопанного хозяином где-то в усадьбе, когда в дни Виксбергской компании генерал Грант проходил через округ. Three men were sitting in chairs on one end of the porch. На стульях в углу веранды сидели три человека. In the depths of the open hall a faint light showed. Из глубины открытого коридора виднелся яркий свет. The hall went straight back through the house. Коридор тянулся через весь дом. Popeye mounted the steps, the three men looking at him and his companion. Лупоглазый поднялся по ступенькам, сидящие уставились на него и на спутника. "Here's the professor," he said, without stopping. He entered the house, the hall. - Это профессор, - бросил им на ходу Лупоглазый и свернул в коридор. He went on and crossed the back porch and turned and entered the room where the light was. Не останавливаясь, он прошагал по задней веранде и вошел в комнату, где горел свет. It was the kitchen. То была кухня. A woman stood at the stove. She wore a faded calico dress. About her naked ankles a worn pair of man's brogans, unlaced, flapped when she moved. У плиты стояла женщина в линялом ситцевом платье и грубых мужских башмаках на босу ногу, незашнурованных и шлепающих при ходьбе. She looked back at Popeye, then to the stove again, where a pan of meat hissed. Она взглянула на Лупоглазого, потом снова повернулась к плите, где шипела сковородка с мясом. Popeye stood in the door. Лупоглазый встал у двери. His hat was slanted across his face. Косо надвинутая шляпа прикрывала его лицо. He took a cigarette from his pocket, without producing the pack, and pinched and fretted it and put it into his mouth