перед ней маячил плотный затылок Жака…
Никита оказался в невыгодной позиции, лестница была узкой, крутой. Драться было неудобно, Алеша никак не мог ему помочь. Неожиданно дверь за спиной Жака распахнулась, и крепкая ручка опустила на его затылок медный шандал. Он рухнул.
— Господи, что я делаю! — воскликнула Анастасия и закрыла лицо руками…
А дальше все было, как в старых авантюрных романах. Был ветер и было солнце. Ветер трепал волосы Анастасии, она, все еще не веря в освобождение, улыбалась напряженно. Никита помогал ей спускаться. Алеша поддерживал еще не до конца пришедшего в себя Сашу. Внизу их ждал верный Гаврила с запряженной каретой. Задрав голову, он наблюдал за тем, как на четырех веревках, перекинутых через балкон, четверо беглецов покидали обветшалый замок… — Барин, живой! — Гаврила расплакался, прижавшись к счастливому Никите. Беглецы сели в карету. — А ты? — удивился Алеша. — Мне с отцом попрощаться надо, — ответил Никита, взлетая в седло. — Я догоню вас! Гаврила, сиди! — прикрикнул он на засуетившегося слугу. — Вперед, гардемарины! — крикнул Алеша и стегнул лошадей. — Нас ждут великие дела, — ответил Никита с грустной улыбкой и пришпорил лошадь. Скакун вынес Никиту на широкий луг. Он остановился, оглянулся и увидел… …как карета уносила друзей к далекой границе. Когда они скрылись из виду, Никита достал родительский медальон. Верхняя крышка его была изуродована глубокой вмятиной. Он открыл ее лезвием ножа. На него, улыбаясь, смотрело юное женское лицо с высоким лбом и ясными глазами, в скрещенных на груди руках — букет полевых цветов…
По Неве со стороны моря резко бежала весельная лодка. Статный мичман Алексей Корсак уверенно направлял ее бег. Лодка, вспенив воду, круто повернула к набережной. Здесь у причала съехались две кареты. Из одной вышли блестящий гвардейский офицер Александр Белов с молодой женой Анастасией. Рядом шла ее подруга — очень повзрослевшая и похорошевшая Софья Зотова. Из другой кареты выпрыгнул серьезный, с ироничным прищуром студиозус — князь Никита Оленев в сопровождении неизменного Гаврилы. Тот сразу принялся выгружать корзины с различной снедью. Лодка пришвартовалась. Мичман Корсак ловко помог дамам взобраться на борт неустойчивого суденышка. Мужчины справились сами: Саша — смелым прыжком, Никита — точным расчетом. Гаврила уложил корзины на корме. Когда лодка уже начала отчаливать, на набережной появился Лядащев и с криком: «Куда же вы?» — устремился вдогон. Алеша повернул лодку к берегу. — Хороший человек? — усмехнулся Никита. — А без него компания не полная! — подмигнул ему Саша. Лядащева взяли на борт. Дружно взмыли весла. Лодка полетела по волнам. Вот она вышла на большую воду. Далеко, на самом горизонте, они увидели белый бриг. — Гардемарины, — страстно крикнул Алеша, — вперед!..
А дальше все было, как в старых авантюрных романах. Был ветер и было солнце. Ветер трепал волосы Анастасии, она, все еще не веря в освобождение, улыбалась напряженно. Никита помогал ей спускаться. Алеша поддерживал еще не до конца пришедшего в себя Сашу. Внизу их ждал верный Гаврила с запряженной каретой. Задрав голову, он наблюдал за тем, как на четырех веревках, перекинутых через балкон, четверо беглецов покидали обветшалый замок… — Барин, живой! — Гаврила расплакался, прижавшись к счастливому Никите. Беглецы сели в карету. — А ты? — удивился Алеша. — Мне с отцом попрощаться надо, — ответил Никита, взлетая в седло. — Я догоню вас! Гаврила, сиди! — прикрикнул он на засуетившегося слугу. — Вперед, гардемарины! — крикнул Алеша и стегнул лошадей. — Нас ждут великие дела, — ответил Никита с грустной улыбкой и пришпорил лошадь. Скакун вынес Никиту на широкий луг. Он остановился, оглянулся и увидел… …как карета уносила друзей к далекой границе. Когда они скрылись из виду, Никита достал родительский медальон. Верхняя крышка его была изуродована глубокой вмятиной. Он открыл ее лезвием ножа. На него, улыбаясь, смотрело юное женское лицо с высоким лбом и ясными глазами, в скрещенных на груди руках — букет полевых цветов…
По Неве со стороны моря резко бежала весельная лодка. Статный мичман Алексей Корсак уверенно направлял ее бег. Лодка, вспенив воду, круто повернула к набережной. Здесь у причала съехались две кареты. Из одной вышли блестящий гвардейский офицер Александр Белов с молодой женой Анастасией. Рядом шла ее подруга — очень повзрослевшая и похорошевшая Софья Зотова. Из другой кареты выпрыгнул серьезный, с ироничным прищуром студиозус — князь Никита Оленев в сопровождении неизменного Гаврилы. Тот сразу принялся выгружать корзины с различной снедью. Лодка пришвартовалась. Мичман Корсак ловко помог дамам взобраться на борт неустойчивого суденышка. Мужчины справились сами: Саша — смелым прыжком, Никита — точным расчетом. Гаврила уложил корзины на корме. Когда лодка уже начала отчаливать, на набережной появился Лядащев и с криком: «Куда же вы?» — устремился вдогон. Алеша повернул лодку к берегу. — Хороший человек? — усмехнулся Никита. — А без него компания не полная! — подмигнул ему Саша. Лядащева взяли на борт. Дружно взмыли весла. Лодка полетела по волнам. Вот она вышла на большую воду. Далеко, на самом горизонте, они увидели белый бриг. — Гардемарины, — страстно крикнул Алеша, — вперед!..