продавец сказал: «Стада уж давно у нас нет. Есть ещё кое у кого несколько овец, они сами их пасут. Чтобы в деревне было стадо, нужен пастух, крепкий и мудрый старик и ребятишки».

Как все изменилось здесь. А ведь горы все те же окружали эту деревню, и те же ручьи, журча, спускались с них. И так же солнце заваливалось за вершину горы. А утром, наверное, так же тихо выглянет из-за другой.

Ей было грустно и одиноко теперь в этой деревне. Надо было уезжать, последний по расписанию автобус скоро приедет. Пора спускаться вниз, на землю. Она в последний раз обвела взглядом длинную стену монастыря с журчащим источником вкусной, всегда прохладной и одновременно обжигающей воды., ещё раскалённое солнцем небо, но уже меняющее цвет на вечерний тон. Потом отыскала взглядом вершину другой горы, за которую всегда чинно уходило солнце. Все это оставалось прежним. Вдруг осел так же трубно завопил из какого-то двора, напомнив ей о том лете.

Туда, где живет ветер

Маленький мальчик шёл с отцом за руку, а ветер дул прямо им в лицо. Малышу это нравилось. Во-первых ему просто нравилось вот так идти с папой за руку, во-вторых папа шёл очень довольный, а значит ему нравился ветер, который дул в лицо, а в-третьих ветер очень смешно шевелил волосы на голове малыша, залезал за воротник и щекотал шею, подмышки, задувая в рукава. А если малыш раскрывал рот, то ветер влетал в рот и раздувал щеки. Это было самое смешное!

Шло время, папа куда-то делся из его жизни. Иногда звонил, иногда присылал деньги на что-нибудь для сына. Но сам больше не появлялся. А ветер приходил и довольно часто. Иногда, развеселившись, ветер ломал очередную хрупкую конструкцию, сделанную мальчиком из ЛЕГО. Но мальчик все прощал своему любимчику.

А годы все шли и шли, иногда ускоряя или замедляя шаги. Ветер всегда был рядом, многих и даже маму он раздражал, но не мальчика.

А мальчик уже давно стал юношей. Его теперь нередко раздражали девушки, которые во время их совместных прогулок начинали жаловаться на ветреную погоду и настаивали на том, что надо где-нибудь укрыться.

А ветер дул в разных направлениях, иногда надувая всякие проблемы, потом сдувая их. Так подошло время серьезных перемен, закончилась школа. Благодаря усилиям и связям мамы, он попал в нужный институт. Надо было во что бы то ни стало обойтись без службы в армии. Так считала мама, и он тоже был с ней согласен. Мама благодаря своей нужной и важной профессии, она была гинекологом, при чем с очень хорошей репутацией, имела обширные связи. Ее очень уважали и ценили ее пациентки. А, как известно, все пациентки бывают чьими-нибудь жёнами, любовницам, дочками.

Итак, юный любитель ветра по имени Филипп оказался студентом. К окончанию школы у него не сформировалось никакой склонности к какой-либо профессии. Учился он в школе хорошо и ровно почти по всем предметам, мозги у него были хорошие, как считали все вокруг. Но к наукам Филипп был равнодушен. Романтиком он слыл среди одноклассников и однокурсников, и мама с ними была согласна. Но Филипп был ветреным романтиком. А вот это уже накладывало определенный отпечаток на его карьеру и судьбу. Мама понимала это и сокрушалась, но не шумно, а молча и грустно. Она очень любила своего странного ветреного романтика. А вот современные девушки как раз это не любили. Им подавай деятельных и перспективных. А тут один ветер! Так что по воле своей природы он получался одиночкой, хотя и был симпатичным, умным и вовсе не молчуном.

Учеба в институте ему давалась легко, но занимала его внимание ровно на столько, сколько надо было для получения хороших результатов в сессии, а значит и получения стипендии.

Живя недалеко от Нескучного сада, он часто проводил там своё свободное время. Туда его водили родители сначала вместе, потом порознь, туда он бегал с уроков вместе с одноклассниками. Туда он водил девушек. И именно после этих ветреных прогулок они его и бросали. У Филиппа было излюбленное место в этом саду. Там чаще всего бывало ветрено. И именно ветер и прогонял этих девушек. Ветер как будто оберегал одиночество своего обожателя. А Филипп все ходил туда и ходил. Это был скошенный край сада, этим скосом сад спускался к дорожке, что разделяла сад и береговую зону реки. По этому откосу были установлены очень современные скамейки, на которых можно было сидеть с вытянутыми вперёд ногами, как на разложенном диване. В хорошую и тёплую погоду их очень любила обсиживать молодежь. Но Филипп как раз в такую погоду сидел прямо на траве, а рядом лежал его велосипед. Но он сюда приходил или приезжал в любую погоду, и тогда мог выбирать любую из этих скамеек.

Глядя со стороны на этого молодого человека, сидящего подолгу почти неподвижно на ветру и глядящего каким-то невидящим, куда-то летящим взглядом, трудно было предположить о чем он думает. А Филя просто летал вместе с ветром. Филей шутя называла его мама. Она говорила, что он сам, как ветер при сквозняке, раз и вылетел, захлопнув либо дверь, либо окно. И имя Филя по ее словам тоже было похоже на свист ветра. Ещё он обожал быструю езду на велосипеде. Нет, здесь речь шла не о спорте, а как всегда о ветре. Ветер похоже тоже любит кататься на велике. А все же сидеть на излюбленном месте было самым приятным занятием. Ему очень нравился вид, который открывался с этого места. В этой картине, казалось, было все про его город. И все это открывалось ему, зрителю, сидящему в амфитеатре. А ветер здесь выступал в роли режиссера. По его желанию ощущение от видимого и сама картина постоянно менялись. Все было очень зыбким и неуловимым. Вот именно эта тайна ветра, которую пытался постичь Филя, и делала его одиночкой. Ну кому о ней расскажешь?…

Но однажды, в один из таких вот ветреных, но тёплых дней к нему, сидящему на траве рядом с великом, подсел незнакомый человек. Человек этот был пожилой, просто, почти по-спортивному одетый с очень благообразным и добрым лицом. Но осанка и выправка, не смотря на возраст, да ещё и определенные морщины на лбу и подбородке, все это намекало на большое мужское прошлое. Незнакомец оказался общительным. Его заинтересовал задумчивый молодой человек, долго сидящий неподвижно, подставив лицо ветру. Незнакомец явно обладал психологическим мышлением, поэтому он начал предусмотрительно разговор с себя.

Два дня тому назад он прилетел сюда, в Москву аж из Анадыря. Это далеко, в районе вечной мерзлоты, это самая восточная точка России. А прилетел он из такой дали по скорбному случаю, на похороны своего друга однополчанина. Они вместе служили долгое время во авиации, там в Заполярье. Но похороны были вчера, а теперь ему пора было отправляться восвояси. Завтра у него рейс