Бехруз Курбанов Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин

Одни троны наследуются, другие завоёвываются…

Рекомендуется для лиц старше 16 лет.

Все события и персонажи вымышлены и любое сходство или совпадение с реально живущими или умершими людьми случайно.

Данная книга не несёт в себе никакого социального или политического посыла, не подстрекает и не призывает ни к чему, кроме приятного чтения.

© Все права защищены законом Республики Таджикистан «Об авторских правах». Сертификат № 171 от 24 августа 2023 года.

Данное произведение не подвергалось профессиональному редактированию и может содержать ошибки.

Однажды в моём воображении или где-то во вселенной…

«Жизнь без тебя не имеет смысла,

Греет сердце моё запах жасмина».

Султанзаде Темур своей возлюбленной Ёсуман

ПРОЛОГ

Тишина и покой… сопровождали его, пока он любовался видом с балкона в двух шагах от балюстрад. Обычно, он и его молодая жена провожали взглядом последние лучи солнца; и муж, нежно обнимая жену, сравнивал её красоту с красотой заката. Но сейчас солнце давно уже село, и небо покрылось одеялом ночи, украшенное яркими звёздами — и жена уже уснула в ожидании мужа в своей спальне.

Тишина и покой… сопровождали его мысли о жене. Он хотел присоединиться к ней, лечь рядом, крепко обнять, уснуть и забыть про все заботы этой ночью, но чувство вины не позволяло. Он считал себя глупцом, наивным дураком за то, что совершил большую глупость в своей жизни…

— Господин!..

Тишина и покой… нарушены обращением стражника, и он отвлекся от мыслей про жену — долг зовёт. Повернулся и зашагал в сторону тронного зала.

На-султан одет в зелёную тунику, длиной на ладонь выше колен с тёмно-синим воротником и золотой вышивкой в виде виноградной лозы с листьями и таким же поясом. Сверху был надет адрасовый камзол без рукавов, под цвет воротника, с черными узорами и с черным, длинным, ровным воротником и черными проймами. На нем также были черные шаровары и сандалии, украшенные серебром.

Он не хотел идти, а хотел остаться там, в тени, невидимым для стражей — наедине со своими мыслями, но долг все же звал.

Звон цепей и глухой звук тяжелых шагов, заходивших в тронный зал из коридора, убедили его отбросить мысли о жене и пойти встретиться лицом к лицу с ней, со своей ошибкой. Сердце заколотилось, но как ему приказать успокоиться, когда чувства к ней всё ещё бурлят.

Тишина и покой… хоть бы они остались ещё на мгновение.

Он наконец вышел из тени и вошел в освещенный пятью канделябрами зал, размерами пятнадцать на двенадцать газов¹. По углам, на потолке, висели четыре серебряных канделябра с белыми свечами. Посередине же, на две ладони ниже остальных, висел пятый, золотой канделябр с красными свечами. Отделка стен выполнена из мелких зёрен мрамора и драгоценных камней на фоне темно-зеленой штукатурки. Кроме того, на поперечных стенах висели большие картины с изображениями природы и охоты. На стене, у двери в зал с арочным проходом, висели секиры с широкими лезвиями и узорчатым полотном. Под ними висело по одному охотничьему луку. На стене, чей арочный проём без дверей ведёт на балкон, висело по три боевых меча с обеих сторон арки.

Сделав пару шагов, он поднялся на двухступенчатый мраморный пьедестал и с хмурым выражением, глядя куда-то в пол, сел на свой широкий, удобный трон из темного дуба. По бокам трона было по три пилястры — они словно росли из этого мраморного пьедестала и тесно прижимались к трону. Дуга спинки трона инкрустирована белыми и полупрозрачными драгоценными камнями, что напоминало звезды ночного неба. Трон также был украшен по бокам подлокотников и в передней части золотыми полосами, а сиденье выполнено из шелковистого, темного бархата, обитого поверх ваты.

Одновременно с тем, как он сел и опрокинулся на спинку трона, в зал вошли три стражника: двое из них вели за локоть её, третий шёл сзади с рукой на рукояти меча.

За одну неделю заточения темница сделала своё дело. Оборванное в некоторых местах платье уже серело от грязи. Длинные чёрные волосы свисали до самого деревянного пола. Её ноги дрожали, и каждый шаг давался ей тяжело, но не потому, что она была в цепях, а из-за того, что её морили голодом и мучили жаждой. Поэтому стражники грубо придерживали её за локти, иначе она бы тотчас рухнула на пол.

Стражники завели пленницу и остановились в семи газах от трона. Пленница была закована в железные цепи и серебряные кандалы. Дыхание у неё было тяжёлым и глубоким, впрочем, как и у него. Но в его дыхании еще чувствовался гнев.

— Ты… снова решила сыграть со мной в интрижку… в любовь?! — обвинительным тоном заявил на-султан, гневно посмотрев на неё из-под хмурых бровей. — А сама строила свои подлые замыслы против меня? — процедив, он наклонился вперед, сопровождая свои слова разными жестами левой руки. — Против моего народа?!

Чуть помолчав, он продолжил, глядя на неё:

— Ради чего?.. Власти?.. А заполучив своё, убить меня? — хмурое выражение сменилось вопросительным, а в голосе присутствовало разочарование.

Снова откинувшись на спинку трона, отведя от неё взгляд и снова глядя в никуда, он начал думать о приговоре. Совершенное ею преступление считалось предательством и заговором против трона, и требовало наказания.

— За свои поступки… козни, — глядя на неё, — ты будешь казнена, — хладнокровно вынес приговор. Голос его звучал уверенно и тихо, но достаточно ясно, чтобы все услышали его.

— Нет! — вдруг оживилась она и попыталась высвободиться из захвата стражников, но те лишь еще крепче ухватили её.

— Завтра в полдень… — добавил он. — Ты будешь казнена завтра в полдень.

— Умоляю, нет! — кричала она измученным и иссякшим голосом и продолжала попытки высвободиться из рук стражников.

Она дергала плечами в попытках освободиться. Кидалась вперед, но стражники крепко удерживали её. И тогда на-султан дал жест левой рукой стражникам, что все хорошо, и они могут отпустить её. Он был уверен, что она ему ничего не сделает, по крайней мере просто не успеет, ведь подле него стоят два личных стражника, кроме тех троих, что привели её, готовых защищать господина.

По его велению стражники отпустили женщину, и она сразу же бросилась к нему и встала на колени в нескольких шагах от его трона.

— Прошу, сжальтесь надо мной, — взмолилась она, убирая волосы на бок, чтобы её лицо было видно полностью.

Такие нежные губы, ровный острый носик,