предоставлен шикарный закрытый вагон, прицепленный к хвосту поезда, но теперь мир уже знал, куда они направляются, — стараниями того же Полковника, который хотел, чтобы его мальчику был обеспечен дома надлежащий прием.

В Марионе, штат Виргиния, их встречала толпа в полторы тысячи человек, в две с половиной тысячи человек — в Роаноки, соответствующие толпы собирались и на каждой маленькой станции на всем пути следования. И на каждой станции Элвис выходил в открытый тамбур, чтобы поклонники могли полюбоваться этим стройным, красивым парнем в темно — синей униформе, сшитой еще в Германии. Рукав формы украшала свеженькая нашивка старшего сержанта. Когда его спрашивали о лишней полоске, он смущенно объяснял, что в ранг старшего сержанта его по ошибке ввел немецкий портной, однако некоторые из особо циничных газетчиков намекали, что это все — дело рук Полковника или попросту проявление Элвисового тщеславия. На этих остановках он с публикой не общался, только улыбался и махал рукой, а на самом деле где — то в Виргинии место Элвиса в тамбуре — по настоянию Полковника — занял Рекс: Полковник уверял, что фанаты никакой разницы и не заметят.

А в вагоне Полковник резался с Элвисом в кости — ставка была 100 долларов, и Элвис дал Рексу и Ламару денег, чтобы они тоже могли участвовать в игре. Рекс попытался отдать Элвису выигранные им 700 долларов, а Элвис в ответ предложил ему стать его личным главным ассистентом: тогда он и денег навалом заработает, и житуха будет еще какая веселая! А если он сомневается, тогда пусть поговорит с Полковником — тот ему все обрисует.

Рекс услышал от Элвиса о Полковнике, еще когда они два года назад встретились на призывном пункте в Мемфисе. Поэтому он рассказал Полковнику о том, как он видит свое будущее, изложил свои планы и пересказал предложение Элвиса. Как ни странно, Полковник не советовал его принимать: «Он сказал, что мои планы имеют самостоятельную ценность и что мне совсем не нужно болтаться возле Элвиса — я сумею добиться успеха и сам. Потому что я отличаюсь от той публики, которая околачивается вокруг Элвиса. Однако предупредил, чтобы я не говорил Элвису о том, что он не советует мне браться за эту работу, иначе Элвис взбесится… Он сказал: «Я дал тебе честный, серьезный совет, но решение принимать тебе. Но если ты передашь Элвису, что я тебя отговаривал, я буду все отрицать».

В Бристоле, штат Теннесси, в вагон подсел молодой репортер из Nashville Tennessean, которому позвонили из штаба Полковника. Как писал Дэвид Халберстам, Элвис походил на счастливого жеребенка… Он боролся на руках со своими охранниками, подмигивал девушкам, столпившимся на станциях, и шутил со своим преданным менеджером Полковником Томом Паркером. «Как же это здорово, возвращаться домой! — говорил Пресли. — Как здорово!» А потом погладил редеющую шевелюру Полковника и произнес: «Вы не находите, что он похож на Энди Дивайна?» (Энди Дивайн — популярный тогда в Голливуде характерный актер. — Авт.) «Оставь мои волосы в покое!» — воскликнул Полковник. «Да ты что! Я тебе просто массаж делаю», — ответил Элвис. «Ну — ну, каждый раз после твоего массажа волос у меня становится еще меньше!»

Полковник, взволнованный и усталый после всего того, чем ему пришлось заниматься на Восточном побережье, был очень доволен… Он не мог нарадоваться на своего мальчика, его радовали орды подростков, которым он должен был противостоять. «Столько же, сколько и раньше, — приговаривал он, показывая на толпы поклонников. — И даже больше».

В 8.55 утра поезд прибыл в Ноксвилл, и Халберстам своими глазами видел, что на станции собралось не менее трех тысяч подростков с флагами и приветственными транспарантами. Езды до Мемфиса оставалось одиннадцать часов. Репортер чувствовал нарастающее напряжение, молодой певец не мог спать, вообще не мог усидеть на месте. Он совсем по — детски то боролся со своими попутчиками, то подшучивал над ними, потом вдруг начал показывать им приемы карате, которым серьезно увлекся в Германии. Полковник мрачно пошутил, что если Элвис вдруг потеряет голос, то сможет зарабатывать на жизнь себе и нам борьбой. В четверть седьмого вечера в Гранд Джанкшн к ним подсели еще несколько мемфисских репортеров, спустя час на станции Бантин в вагон загрузилась еще одна группа журналистов. На Элвисе все еще был его темно — синий китель с почетной лентой за хорошую службу и с медалью за успехи — он очень гордился этими знаками отличия, но рубашку он сменил. Надел одну из тех двух, которые ему от имени отца вручила в Форт — Диксе девятнадцатилетняя дочь Фрэнка Синатры Нэнси. «Если я веду себя нервно, то потому, что действительно нервничаю, — сказал он репортеру из Press — Scimitar Биллу Берку. — Я не был дома давно, очень давно». Поезд замедлил ход. Он приближался к станции. Пресли спросили, по чему в Мемфисе он тосковал больше всего. «По всему. Действительно, по всему».

Поезд прибывал в 7.45. На станции его ожидали сотни две поклонников, репортеры, просто любопытные. Шел снег, дул ледяной ветер, но восторга встречающих он не мог остудить. «Мы хотим Элвиса!» — скандировала толпа за высокой кованой оградой. «Вы — замечательный пассажир», — сказал ему на прощанье кондуктор, Г. Д. Кеннамер, и пожал ему руку. «Спасибо, сэр», — ответил Элвис Пресли, расправил плечи и спрыгнул на платформу, в жизнь, которую он так хорошо знал. Он шагал вдоль ограды, пожимал протянутые к нему руки, узнавал знакомые лица. Перебрасывался репликами с друзьями и поклонниками, а потом показал Полковнику и Битси Мотту — он был помощником Тома Паркера и по совместительству его зятем — на Гэри Пеппера, двадцатисемилетнего парня, страдавшего церебральным параличом. Пеппер, поскольку Элвис служил в танковых войсках, организовал «Клуб поклонников танкистов» и сейчас держал над головой транспарант «Добро пожаловать домой, Элвис! Танкисты приветствуют тебя». Элвис хотел особо с ним пообщаться. Битси подкатил инвалидную коляску Пеппера к Элвису, и они немного побеседовали. Пеппер принялся извиняться, что среди встречающих не так много членов его клуба: «Понимаете, будний день, все в школе…» «Элвис изо всех сил сдерживал слезы, — вспоминал один из присутствовавших при этой встрече репортеров, — и пообещал еще встретиться с Пеппером: «Мы еще увидимся, друг».

А потом уселся в полицейскую машину своего старого друга, капитана полиции Фреда Вудварда. Вудвард включил мигалку и сирену, и машина понеслась к Грэйсленду. Через полчаса они были на месте. «Ворота распахнулись, — писал репортер Memphis Press — Scimitar, — и машина на скорости проскочила в них. А потом ворота захлопнулись. Король вернулся на свой трон».