Элвис Пресли Безрассудная любовь

Питер Гуральник

Перевод: Сергей Кастальский

ПРОЛОГ: ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

МЕМФИС, МАРТ 1960

Они отбывали сразу после того, как улеглась снежная буря. Они — это новоиспеченный сержант в окружении шести военных полицейских, призванных охранять его лимузин от поклонников. Казначей в Форте — Дикс, штат Нью — Джерси, вручил ему чек на дорожные расходы, питание и обмундирование — 109 долларов 54 цента, и Полковник Том Паркер достаточно громко — чтобы слышали журналисты — прорычал: «Не забудь про мои проценты!» Элвис Пресли с улыбкой передал ему этот чек. Затем он, в окружении военной полиции, направился к лимузину с шофером, а полковой оркестр заиграл «Auld Lang Syne». Из толпы вырвались шестеро девочек — подростков, полицейские сомкнули ряды, но молодой сержант остановился и с улыбкой принялся что — то говорить своим поклонницам. Потом он достал из вещмешка шесть фотографий с автографами и вручил девочкам. А затем вместе со своим менеджером нырнул в лимузин, и однополчане кричали ему вслед: «Сделай их всех, Элвис!»

С того момента, как он оставил гражданку, прошло два года, и семнадцать месяцев — с того дня, когда он в последний раз стоял на родной американской земле. Он откинулся на сиденье, широкая улыбка озаряла симпатичную физиономию двадцатипятилетнего парня. Он оглянулся: по заснеженному шоссе тянулся за ними караван из сорока автомобилей с репортерами, фотографами и поклонниками. Порою ему казалось, что он никогда отсюда и не уезжал, порою же он сам казался себе чуть ли не иностранцем на этой земле. Пальцы его выбивали по бархатной обивке нервную дробь. Накануне ночью он почти не спал, однако чувствовал такой эмоциональный подъем, который вряд ли мог выразить словами. Репортерам он сказал, что мечтает только об одном — отдохнуть несколько недель в родном доме, но на самом деле у него были и другие планы. Ему предстояла запись на RCA, на которую, как он знал, многие возлагали большие надежды. Еще — меньше чем через месяц — он должен появиться на телешоу «Фрэнк Синатра устраивает вечер в честь возращения Элвиса Пресли «домой». А сразу же после этого начиналась работа над «Солдатским блюзом» с Хэлом Уоллисом, который еще четыре года назад подписал с ним контракт на съемки в его первом фильме.

В чем он был уверен на все сто процентов, так это в том, что у его менеджера уже имелся вполне определенный план. Все время его службы Полковник — плотный, угрюмый человек, чьи тяжелые набрякшие веки тщательно скрывали странно живой и быстрый взгляд (порою Элвису казалось, что лишь ему одному доступно понимать, что означает этот взгляд), — находился в постоянном контакте со своим подопечным. Он так ни разу и не навестил его в Германии — он был слишком занят здесь, аранжируя все необходимое для поддержания карьеры своего единственного клиента, — однако общался с ним практически ежедневно, руководя им, по — отечески его направляя и поддерживая его дух в тяжелые для Элвиса моменты. Полковник не упускал из виду ни одной, даже самой мелкой детали. Он продолжал держать под контролем уровень продаж, составлял рекламные планы при выходе каждой новой записи, и все прошедшее лето теребил владельцев маленьких кинотеатров по всей стране — как раз тогда студия «Парамаунт» заново выпустила фильмы «Король — креол» и «Любить тебя». Он сражался с армейским командованием, которое собиралось сделать из Элвиса эдакого «посла своей доброй воли», и изо всех сил сопротивлялся администрации RCA, требовавшей, чтобы Элвис сделал запись — хоть какую — нибудь запись, хоть что — нибудь — во время своего пребывания в Германии. А поскольку материала от Элвиса у студии не хватало, Полковник добился более выгодных расценок на уже существующие записи. В атмосфере постоянных сомнений (типичный газетный заголовок того времени: «Сохранит ли Пресли свою привлекательность?», да и на киностудии, как только речь заходила о деньгах, тоже делали кислые физиономии) он вел переговоры по поводу будущих съемок и в результате добился контракта на три фильма с Пресли в главной роли, которые должны сниматься уже в течение этого года, при этом два из них — «серьезные» картины на студии «XX век — Фокс».

Помимо прочего он ухитрялся в течение этих двух лет сделать так, чтобы имя Элвиса не сходило с газетных страниц — сам его клиент и не предполагал, что такое вообще возможно. Полковник делился со своим протеже всеми подробностями, рассказывал о планах и поддерживал дух молодого солдата, которому ужасно хотелось домой, всячески восхваляя его храбрость, выносливость, мужественность. Они представляли собой сплоченную команду, никто из посторонних не мог понять сути их партнерства, а вот Элвис прекрасно знал: даже если он вдалеке, Полковник ему не изменит, он не станет заниматься никем из других артистов.

Составленный Полковником план более всего смахивал на диверсию, и автор его забавлялся от души. Он известил прессу, что они направляются в Нью — Йорк, где на уикенд остановятся в отеле «Уорвик» и проведут там большую пресс — конференцию. Но на самом деле он задумал совершенно иное. Он разработал пять альтернативных маршрутов, с целым набором подставных транспортных средств, включая вертолет, — его истинной целью было сбить всех с толку. Где — то на дорогах Нью — Джерси им удалось оторваться тот каравана преследователей, и на следующий день газеты вышли с заголовками: «Элвис Пресли таинственным образом исчез с занесенного снегом шоссе». А на самом деле они просто забрались в укромный отель в Трентоне, где встретились с остальными членами их группы — толстяком Ламаром Файком (триста фунтов живого веса!), который сопровождал Элвиса по Германии и оставался при нем все семнадцать месяцев, Рексом Мэнсфилдом, армейским другом Элвиса из Дрездена, штат Теннесси, — Полковник с радостью согласился подвезти его домой, главным помощником Полковника Томом Дискином и еще целой кучей представителей звукозаписывающей компании и штатных сотрудников Полковника. Весь день они не высовывали носа из Трентона, а Полковник через своего секретаря в Мэдисоне, штат Теннесси, рассылал человечеству путаные сообщения. Вечером они погрузились в заранее зафрахтованный вагон поезда, который доставил их в Вашингтон, где они пересели в отправляющийся в 8.05 вечера фирменный поезд «Теннессиец». И снова им был