— Сиди, Пронина, сиди, — махнул рукой директор БАМа. — Ну что, Луиза, отдохнула от суеты и больших компаний? Готова к новым знакомствам?

— Ну… наверное, — артефакторша неопределенно пожала плечами. — А что случилось?

— Ничего особенного, просто сегодня утром к нам из другого мира прибыла группа студентов, по обмену опытом, — пояснил Роман Андреевич. — Два парня и две девушки. Руководством Академии было принято решение заселить их к тебе, так как у тебя комната на шестерых человек, а ты живешь тут одна. Ну, и заодно возложить на тебя ответственное поручение — помочь им адаптироваться в нашем мире, в нашей Академии, все рассказать и показать.

— Подождите! — Луиза нахмурилась. — Но вы же обещали…

— Я помню, что я обещал, — директор слегка повысил голос. — Но так сложились обстоятельства. Никто другой с этим поручением не справиться, да и других комнат свободных у нас тоже нет. И не надо спорить, Пронина! Общежитие, между прочим, предназначено и для других людей тоже. А если ты не согласна — пожалуйста, снимай квартиру, отказывайся от комнаты, никто не будет против. Раз ты теперь полностью самостоятельная личность — вперед, на вольные хлеба.

— Да я и не спорю, — с досадой ответила Луиза. Опять директор мысли читает? Либо же просто знает, что все ее свободные деньги сейчас вложены в магазин, там не то, что на прибыль рассчитывать, там хотя бы в ноль сейчас выйти, и то хорошо. Какая уж тут может быть квартира! — Пожалуйста, селите, кого хотите.

— Вот и отлично, — с улыбкой сказал директор. — Да ты не волнуйся, Пронина, ребята дружные, веселые, ты с ними быстро поладишь. К тому же, прибыли они оттуда, где ты и сама недавно побывала — из Карахана. Сейчас я их позову.

— Кхм! — кашлянул за его спиной Казимир. — Роман Андреевич, вы не забыли, что у нас для Людмилы две новости?

— Да, точно. Вот что, Пронина, тут такое дело.… Кроме вышеупомянутых четверых студентов, к тебе подселят еще кое-кого. А если быть точнее — гнома.

— Кого?! — Луиза приоткрыл рот. — Это еще зачем?

— Видишь ли, пример вашей дружбы с Гвеллином из «БГ» помог нам понять, что гномам надо начинать налаживать отношения с людьми, а не держаться в стороне, — ответил теперь уже Казимир. — И поэтому нами было принято решение в целях приобретения опыта потихоньку создавать общие комнаты людей и гномов — чтобы нужда жить вместе заставляла их объединяться, налаживать дружбу, находить общие интересы, и преодолевать расовые различия. И ты, Пронина, станешь первой, кто примет участие в этом социальном эксперименте. Можешь собой гордиться.

Ошеломленная артефакторша даже не нашлась, что ответить. Они что, шутят?

— Теперь, думаю, самое время вас всех друг другу преставить, — подытожил директор, и обернулся к двери. — Ребята, заходите.

«Ничего, после того что тут было, я готова ко всему!» — успела подумать Луиза за несколько секунд. «Господи, пусть в этот раз среди них будет хоть один нормальный, адекватный человек с нормальным, не извращенным чувством юмора, пожалуйста!».

Она постаралась нацепить на лицо приветливую улыбку, и встала из-за стола, зачем-то поправив волосы. Широко вздохнула, и выдохнула. И… вытаращила глаза, чувствуя, как улыбка сползает с губ, словно капля воды по стенке стакана.

Первой через порог широким шагом переступила Алиса, таща за собой чемодан. За ней появился Дима, нагруженный рюкзаком. За ним — улыбающийся во весь рот Лео, держа за руку Катерину. Последним вошел хмурый Гвеллин, зажав под мышкой бутыль с какой-то мутной серой жидкостью, в которой опытный человек сразу бы узнал знаменитый гномий самогон.

Медленно-медленно Луиза опустилась обратно на стул — ноги вдруг стали ватными, и отказывались держать тело.

— Вот, это и есть те самые ребята из Карахана, — объявил Роман Андреевич. — А это и есть тот самый гном. А это, ребята, та самая Пронина, наша лучшая ученица.

— Лучшая ученица — это хорошо, — ответила Ледяная Королева тягучим, как мед, голосом. — Правда, сестренка?

«Это сон!» — с какой-то усталой обреченностью подумала Луиза. «Сейчас я ущипну себя, и сразу проснусь» — и отчаянно, изо всех сил сдавила двумя пальцами кожу на запястье. «Просыпайся, ну же, давай! Блин, похоже, все-таки не сон».

— Ну, вы тут общайтесь, не будем вам мешать. Пойдемте, коллега, — Роман Андреевич кивнул Казимиру, и оба вышли в коридор, прикрыв за собой дверь. А спустя несколько секунд оттуда послышался взрыв смеха. Похоже, что оба — и директор, и преподаватель по заклинаниям — остались очень довольны произведенным эффектом.

— Ну что? — усевшись за стол, Безумная первым делом нахально придвинула к себе кружку с недопитым чаем. — Как говорится, давай знакомиться, подруга.

*********************

Поднявшись на третий этаж розового корпуса, Ханна остановилась у дверей кабинета студенческого совета. Постояла, собираясь с мыслями, вздохнула, постучала, и тут же открыла дверь, переступив через порог.

Как она и предполагала, в кабинете находилась только Чизуру. Глава студсовета сидела за столом, и сосредоточенно работала с наручным коммуникатором, просматривая какие-то анкеты, кое-где нанося галочки, а кое где добавляя короткие, лаконичные комментарии. Подняв глаза, и увидев, кто пришел, она тут же опустила их.

— Ошиблась дверью?

— Нет, я к тебе, — Ханна в три шага пересекла комнату, отодвинула стул, и села напротив Чизуру. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом.

— Зачем пришла? — поинтересовалась глава студсовета. — Кажется, в тот раз ты довольно ясно выразилась, что ноги твоей здесь больше не будет.

— Чизуру, хватит. Мне надоела эта бессмысленная вражда между нами, и после того, что было между нами в штаб-квартире «Эдема», глупо и дальше делать вид, будто мы ненавидим друг друга.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ответила Чизуру своим певучим, мелодичным голосом. — Я не испытываю к тебе никакой ненависти, просто не хочу, чтобы ты здесь появлялась. И вообще, не хочу тебя видеть, а уж тем более с тобой разговаривать.

— Почему?

— Ты продолжаешь продавать зелья ученикам, несмотря на то, что я попросила тебя этого не делать.

— А то, что твоя Ранка шантажирует всех фотографиями ради личной выгоды — это, по-твоему, нормально?

— Значит, ты продаешь зелья не ради денег, а в знак протеста?

— Естественно.

— Я не могу запретить Ранке делать то, что она делает, потому что я в долгу перед ней, — на миг лицо Чизуру потеряло невозмутимость — теперь на нем отражалась досада. — Она помогла мне наказать человека, который обманул мои чувства, и попытался сделать мне больно. Условие в обмен на помощь было такое,