Драконов I. Иллюстрация № 4">
Айнон бродил по Залу Теней. В шёлковой маске, символе веры, он словно задыхался, но Дес боролся с желанием сорвать её с лица. Он знал, что это стремление вызвано не обычными проблемами с дыханием, а кризисом веры. Бог Теней словно бросил их ради Кессона Рела – еретика, осквернителя Чаши.

Нет, подумал Айнон, тряся головой. Видения не показывали божественного неудовольствия, а он и все остальные жрецы – кандидаты, новообращённые и члены конклава – всё ещё могли взывать к Богу Теней о заклятьях. Бог не покидал их.

Не сейчас, подумал провидец, и никогда.

Кессон Рел осмелился испить из Чаши. В наказание Бог Теней заклеймил его отступником, преобразив плоть. Но цели бога Айнон понять не мог. Возможно, божество стремилось испытать веру жрецов храма, некоторое время изображая потакание Кессону. Возможно, что он хотел узнать, кто сильнее: Айнон и ортодоксы или еретик Кессон Рел.

Конечно, Айнон уже знал ответ. Против теурга не смог бы устоять никто из жрецов храма. Кессон был первым среди них, и после его богохульства провидец неохотно влез в сандалии теурга. Дес был обычным жрецом. Рел владел божественной и тайной магией с непревзойдёнными никем мощью и мастерством. Даже вместе весь конклав не смог бы победить теурга. Как и дракона, которого Кессон заставил исполнять свою волю. Каждый день огромная рептилия приходила, чтобы забрать дань плотью, которую Рел собирал в плату за отлучение. Айнон не сомневался, что каждый жрец умер в страшных мучениях под злорадный хохот Кессона Рела.

Как Бог Теней допустил это? – Задумался Айнон. Ответа у него не было. Вера провидца слабела. Умрут ли они все здесь, на пустынных равнинах тенистого ада? Да, похоже на то.

Конклав пытался открыть портал в свой родной мир, но оказалось, что когда теург перенёс сюда храм, он привязал их к Плану Теней. Жрецы также обсуждали возможность побега, чтобы рассеяться и попытать удачи на сумрачных равнинах. Но никто не мог пройти больше двухсот шагов в любом направлении – путь дальше закрыло незримой стеной. Теург надёжно привязал их к единственному миру, к одинокому храму на клочке тёмной земли шириной с расстояние выстрела из длинного тяжёлого арбалета. Жрецам оставалось только ждать своей очереди на бойне. Айнон знал, что теург хотел увидеть, как они умрут, умрут с ужасом и безверием в сердцах.

Сначала Дес и другие демархи пытались остановить натиск дракона силой рук и заклинаний. Но их чары и оружие бессильно отскакивали от чешуи зверя. Змий старался никого не убивать, но жрецы были бессильны остановить существо. Перед драконом растекалась столь мощная волна ужаса, что при его приближении съеживались даже старшие члены конклава.

Каждый день неостановимый змий покидал храм, зажав в когтях одного жреца, и со временем демархи осознали свою беспомощность. Их вера не слабела, а уже исчезла. Айнон видел это в глазах других. Дес думал, что жрецы могли бы покончить с собой, чтобы не страдать, наблюдая за приближением неминуемой гибели, если бы это не претило их клятвам. Но они наблюдали, все каждый день ждали возвращения дракона и жуткого приговора. Демархи не пытались понять речь рептилии. Всё и так было ясно. Дракон говорил имя Кессона Рела и обречённого.

Тридцать пять уже забрали. На следующий день дракон придёт за тридцать шестым. А после этого останутся только члены конклава.

Кессон припас самые лакомые кусочки напоследок.

Айнон в одиночестве сидел в келье для медитаций. Другие жрецы разбрелись по делам в ожидании кончины. Кто-то спал, кто-то молился, кто-то бесцельно бродил кругами. А Дес, не готовый сдаться и поверить, что Бог Теней бросил их беспомощными на забаву теургу, искал видения. Он был провидцем Конклава Демархов, и его вера не дрогнула даже сейчас. Наверняка Бог Теней даст возможность спасти хоть кого-то из своей паствы.

Айнон направил своё сознание внутрь, ища самую суть, и сделал свой разум открытым сосудом.

И его тело содрогнулось – так внезапно Дес начал видеть.

Крылья били во тьме, на змеиной чешуе выступали усыпанные зубами рты, Кессона Рела окружали тени, души парили над болотом. Айнон чувствовал движение и понимал, что видит, как через него проходят миры и времена. Там, в другом времени, он вновь узрел болото, оно стало больше и мрачнее. В нём стояли два человека – один высокий, лысый, с плотью, подобной плоти Кессона Рела, и истекающим тенями мечом из чёрной стали и второй – пониже, одноглазый и с двумя клинками. Провидец ощутил, что они тоже служат Богу Теней. Вместе эти люди встретились лицом к лицу с драконом – тем самым драконом – но огромную рептилию окутывали не только тени, но и...

Айнон испуганно дёрнулся и вышел из видения. Кожу покрывал липкий пот, а дышать было тяжело. Дес понял цель бога, и она его ужаснула.

Кессон Рел не был еретиком. Как и жрецы Зала Теней. Оба служили одному божеству, и, как и думал Айнон, бог решил выяснить, кто из его слуг сильнее. Но выбор был не между Кессоном Релом и демархами храма, а между теургом и двумя людьми из видения Деса.

Айнон и остальные жрецы должны были сыграть роль в подготовке сцены для соревнования. Они были ещё одним испытанием для Кессона Рела. Союзниками двух людей из видения. Откровение и его подтекст ошеломили провидца. На крошечный миг, лишь на миг, он даже почувствовал себя преданным богом.

И всё же Айнон помнил образ окутанного дракона.

Вздохнув, жрец покорился судьбе. Люди веры всегда должны страдать, а многим выпадала ещё худшая участь, чем ему. К тому же Дес найдёт немного удовлетворения в понимании, что он умрёт на службе замыслу бога. А мог бы умереть, чтобы жить. Сначала нужно поговорить с другими демархами, убедить их в том, что они должны сделать. Жрецам не понравится то, что он потребует, но они всё равно подчинятся. Он был Первым Демархом конклава, и это был единственный путь.

А после того, как Айнон поговорит с товарищами, ему нужно будет поговорить с драконом.

Внизу Фурлинастис видел храм. Прямоугольник из мраморных плит и покрытых желобками колонн одиноко стоял на пустынных равнинах. Пока дракон проносился в тёмном небе по широкому кругу, немногие люди, бывшие снаружи храма, в ужасе бросились внутрь.

Фурлинастису страх людей доставлял мало удовольствия – даже этого лишил его гнев на принуждение. В тридцать шестой раз он, скрежеща зубами, боролся против поработившего его заклинания души. И в тридцать шестой раз не смог одолеть принуждение. Заразившая душу дракона крохотная частичка души Кессона Рела вынудила его следовать приказу.