Сменив военное платье Клана Внутренней Гвардии на светло-коричневые кафтаны и круглые широкополые шляпы с ушками, они стали похожими на купеческую стражу или на не носящую цвета свиту мелкопоместного шайо. Устроившийся на сиденье Малькааорн приказал поднять верх — Дневное Солнце светило слишком ярко. Вокруг цокали лошадиные копыта, перекликались кучера и возницы, слышался разноголосый говор. Мимо проплывали многоэтажные дома под черепичными крышами, на балконах цвели цветы и сохло бельё, из стенных проёмов выглядывали клювастые мордочки «летающих фонарей». Днём этим живым светильникам, любившим солнечный свет не больше «ЗвёздноРождённых», нечего было делать на улицах. У набережной Вильсавы покачивались пришвартованные суда и плавучие лавочки.

Возле гостиницы «Кот и крынка» Малькааорна встретил десятник Асно та Лари. Поднявшись на верхний этаж, эльфийский чародей установил на шатком столике телеграфный аппарат. Выдвинул антенну с ромбической головкой, проверил, не западает ли клавиша ключа, положил в лоток лист бумаги. Услышав звон колокола, извещавший об окончании Предполдневья, эльфийский чародей закрутил рукоятку магнето.

Карандаш со свинцовой головкой ожил с последним ударом. «Обнаружил повозку новоприбывших, — передавал Райнэ полузабытой троичной азбукой „гумар“. — Пятьдесят полумиль, полночный закат от заброшенного замка Арнити… Да хранят тебя, дядюшка, все придуманные божки, в которых верят апрали…».

Глава вторая Лесные путешественники

— Кланяйся! — предупредила Надя, услышав звуки рога.

Подавая пример, она первая сошла на обочину. Сбросив Анечкин рюкзачок, девушка присела — как научила её матушка Ругу, сложив руки крендельком под грудью и наклонив голову в холщёвой косынке. Подбородок утонул в вырезе серой блузы, подол домотканой светло-коричневой юбки лёг в придорожную пыль.

Что до Юры, то как всегда, он немного замешкался. Тяжеленный рюкзак, пластиковая сумка с эмблемой «le coque sportif», здешний разрезной кафтан-безрукавка, туристический топорик за поясом — с оружием или чем-то напоминающим таковое здесь ходили все или почти все… Впрочем, по-настоящему подвела его не непривычная одежда и даже не всегдашняя неловкость, а самое обыкновенное человеческое любопытство. Склонившись в поясном поклоне, каким «приниженный» — крепостной крестьянин обязан приветствовать «возвышенного» мага-священника или «блистательного» шайо, он не удержался и поднял голову.

Мимо во весь опор пронёсся черноусый парень в заломленном набекрень берете с длинным чёрно-серым пером, сопровождаемый полудюжиной крепких ребят с короткими пиками. Плащи и кафтаны, усы и короткие бородки, верховые и заводные лошади, звон металла, свист, гиканье… Матерчатая птица на длинном древке, издающая гудящие звуки, трепещущее чуть ниже полотняное полотнище с крылатым конвертом и зубчатой короной. Покачивающаяся на рессорах карета с кожаным верхом — на передке ещё двое. Снова всадники и ведомые в поводу лошади, поднимающие клубы красноватой пыли, заставляющей жмуриться и кашлять.

В голове отряда опять пропел рог, и тут перед глазами сверкнула чёрная молния. Высокая шапка-колпачок, какие носили здешние, не успевшие жениться и обзавестись собственным хозяйством крестьяне, слетев с головы, угодила прямиком под копыта.

— Куит-га сапи, кирино! — крутанул кнутом один из всадников.

Юра почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Впереди снова и снова пел рог, отряд успел наполовину скрыться за поворотом, растоптанная шапка так и осталась лежать посреди дороги, а москвич не знал, куда себя деть от боли и обиды. То же он чувствовал, когда однажды, во время студенчества какие-то мерзавцы разбили окно в подаренных отцом «Жигулях» — засыпали осколками переднее сиденье, вытащили магнитолу, выгребли всю мелочишку из «бардачка»…

А может, всё дело в том, что теперь он понимал, что именно крикнул промчавшийся мимо «жёлто-белый»:

«Шапку долой, быдло!».

— Он тебя зацепил? — вскочила Надя. — Присядь-ка…

— Надь, да ничего… э-э… не случилось, — привычно начал Юра.

— О, господи! — запричитала Надя. — Вы, мужчины, как дети, честное слово. Забыл, чему нас матушка Ругу учила? Есть высшие и есть низшие, поэтому маленькому человеку не мешает лишний раз выказать немного почтения…

— Надь, ну не хочу я… э-э… быть маленьким человеком, — попробовал спорить Юра. — И выказывать почтение тоже не хочу. Надоело, честное слово…

— И в результате? — продолжала Надя. — У него там, наверняка, свинчатка или камень. Ударь он на сантиметр ниже… Бедная твоя голова, мало ей до сих пор доставалось?..

Юра коротко кивнул. Он вспомнил, как очнувшись, увидел над головой деревянный потолок, а вокруг сложенные из дикого камня стены. В комнатке на нижнем этаже деревенского дома под потолком сушились цветы и травы от которых непривычно и приятно пахло. Лёжа под домотканым одеялом, Юра чувствовал боль в избитом теле. Тут же, на краешке лежанки сидела растрёпанная, перепуганная, но совершенно невредимая Надя. Время от времени она смачивала в холодной воде платок, лежавший у Юры на лбу. В дверях спорила с кем-то матушка Ругу — согбенная крючконосая старушонка, вылитая баба-яга, мечта инквизитора…

Вдохнув, Юра просунул руки в лямки рюкзака. Рюкзак был тяжеловат, да и сумка тоже — их собственная одежда, два мобильных телефона, Надин планшет, Анечкин фотоаппарат, два фонарика-«летучая мышь» с солнечными батареями иUSB-разъёмами. Не забыли москвичи и таинственную книгу, и зелёный шар в золотой оправе, и четыре золотистых яблока на моховой подстилке в берестяном туеске. Кроме них, в рюкзаке лежали две краюхи хлеба и горшок, полный каши с мясом — то и другое Надя выменяла в последней деревне на Володину зажигалку. По мнению Юры, обмен был не совсем честным — горючей жидкости в полупрозрачном пластиковом корпусе осталось на донышке.

Пятое яблоко в качестве прощального подарка Надя и Юра преподнесли матушке Ругу. Как раз накануне она рассказала о святой Айореми Эльдифу — золотоволосой крылатой девушке, защищающей людей от эльфов и других святых здешнего многочисленного пантеона. После множества приключений упомянутая святая — по мнению Нади, просто партизанка-хулиганка, сумела пробраться в тайный сад эльфийского Короля Кирелиса, утащив несколько яблок. Увидев сказочный предмет наяву, матушка Ругу была потрясена и чрезвычайно растрогана.

Шагая вместе с Надей, Юра снова и снова вспоминал визит на место последней совместной ночёвки. Подвешенные в дупле вещи почти не пострадали — почти, потому что, не