экстренный, если к этому призовет ситуация. У любой, но только не у Ханны Шор. Нет уж… Ханна Шор идет на любое свидание, как будто оно настоящее, – словно собирается выйти за парня из «Тиндера» замуж.

Ну что ж, замуж за Боба она точно не пойдет, и даже секса у них не будет, несмотря на его широкие плечи и тугую попку. Просто придется сослаться на головную боль. Хотя он наверняка произнесет спич и на тему головной боли. Боб наверняка знает, как правильно лечить и этот недуг.

– Послушайте, – произнесла Ханна, так потирая виски, словно за ними бушевал настоящий мигреневый ураган. – Я не…

И тут зазвонил ее телефон. Чудо Дня святого Патрика! Она вытащила его из сумочки. Номер неопознанный, но все равно классно. В данный момент Ханна была готова пообщаться с кем угодно, лишь бы улизнуть с этого свидания.

– Алло? – ответила она.

– Ханна? – Знакомый голос, к которому не удалось с ходу пристроить имя и фамилию.

– Да, это я. А кто это?

– Ханна, это Наамит.

Точно, осознала она. Наамит, мамина подруга. И где же маменька с этой женщиной подружилась? В синагоге? Или на каких-то занятиях по пилатесу^[4]? Подробности ускользали, но Наамит и мать Ханны вот уже пару лет были добрыми приятельницами.

– Здравствуйте, Наамит, как вы? – произнесла она в трубку.

– Не особо, – отозвалась женщина, и тут Ханна осознала, что ее собеседница всхлипывает. – Ханна, ты не смогла бы приехать? Нам тут очень пригодилась бы твоя помощь.

– Ну конечно, – ответила она, нахмурившись. – А в чем проблема?

– Эбигейл, – произнесла Наамит. – Она пропала.

– Какой адрес?

– Лаветта-уэй, двадцать три.

– Уже еду, – пообещала Ханна, после чего отключилась. – Мне надо идти.

– А в чем дело? – спросил Боб.

– Одной подруге срочно нужна моя помощь. Это полицейский вопрос.

В голове у Боба несколько секунд прокручивались шестеренки.

– Так вы – коп?

– Угу. Детектив. – Ханна бросила на столик две купюры.

– О! – вымолвил несостоявшийся ухажер.

Ханна встала.

– Все было просто замечательно, – произнесла она таким тоном, что становилось ясно: замечательно, как чирей на заду.

– Может, как-нибудь еще разок состыкуемся, – пролепетал Боб.

– Обязательно, – заверила его Ханна.

Да ни в жисть! Даже если этот Боб с Дэвидом Фергюсоном останутся последними мужчинами на земле.

* * *

Когда Наамит открыла дверь, Ханна даже вздрогнула. Та была одета в ярчайшую малиновую юбку и черные леггинсы; усыпанная крошечными блестками блузка сияла и переливалась в свете фонаря у входа. Губы густо-красные, и кое-где на лице оставались блеклые следы макияжа, но глаза и нос распухли и покраснели. Наамит явно недавно плакала.

– Ханна, – произнесла она, шмыгая носом. – Спасибо, что пришла.

– А как иначе? – отозвалась та. – Что случилось?

– Мы где-то час назад вернулись домой, а Эбигейл нет! Поначалу подумали, что она пошла к подруге. Но телефон у нее выключен, и никто из ее подружек не знает, где она.

– И подружки не знают? – переспросила Ханна, проходя вслед за Наамит в дом и далее в гостиную. Это оказалась совсем небольшая комнатка, с простецкой потертой мебелью. На поблекшем белом ковре стояли два дивана, между ними – круглый деревянный кофейный столик.

– Ну да… Ее лучшая подруга, Грейси, не отвечает на звонки, ее родители тоже. Рон поехал к ним домой, но там темно, и никто не открыл.

– Понятно. Может, они взяли Эбигейл с ее подругой с собой в кино или еще куда-нибудь?

– Ничего не сказав нам? – возразила Наамит. – Я не могу в это поверить.

У Ханны сразу возникло чувство, что именно произошло. Тем не менее она не намеревалась высказывать свое предположение вслух – речь шла о пропавшем ребенке.

– А сколько лет сейчас Эбигейл? – осведомилась она.

– Двенадцать, – дрожащим голосом отозвалась Наамит.

– Хорошо, где вы сами были, когда она ушла из дома?

– На вечеринке, – ответила Наамит. – Нельзя было оставлять ее одну! Я хотела позвонить своей маме, попросить ее приехать, но Эбигейл все твердила, что она уже не маленькая, что нянька ей не нужна…

– Так-так… На вечеринке? Не по случаю Дня святого Патрика? – Ханна приподняла брови.

– Нет, не совсем, – сказала Наамит. – Это был корпоратив, у нас в офисе. И все знали, что мы иудеи, так что праздновали и День святого Патрика, и Пурим^[5].

– Ах да. – Пурим и вправду был уже на носу. Ну что ж, по крайней мере, это объясняло наряд Наамит. – А когда начался этот корпоратив?

– Начали в шесть, но мы немного опоздали. И вышли-то из дому только около семи.

– Понятно. А вы сказали Эбигейл, когда вернетесь?

– Сказали, что нас не будет где-то до полуночи, но вечеринка закончилась чуть раньше. Фирма у нас совсем небольшая. Все мои коллеги там были, но даже с супругами едва дюжина народу набралась. И мы решили не засиживаться.

Ханна вздохнула. В общем, дочка решила, что раньше полуночи родителей ждать не стоит, настояла на том, чтобы никто с ней не оставался, а родители вернулись гораздо раньше, чем обещали. Ее лучшая подруга тоже пропала, вместе со своими родителями. Ханну подмывало ответить, что Эбигейл с минуты на минуту войдет в дверь и выяснится, что она просто ходила на какой-нибудь концерт, на который мама не разрешила ей пойти, или что-нибудь в этом духе.

– А где Рон? – спросила Ханна.

– Ездит по району, ищет ее, – ответила Наамит.

– Послушайте, – начала было Ханна, но вдруг на секунду примолкла. – Вы сказали, что телефон у нее выключен?

– Верно.

Если и была какая-то подробность, которая вызвала у Ханны смутное беспокойство, то это она и была.

– А Эбигейл иногда выключает телефон? – спросила она.

– Нет. Всегда посылает или читает эсэмэски, или разговаривает с кем-нибудь, или еще что. Эта штука постоянно вибрирует.

– И вы сказали, что у Грейси и ее родителей телефоны включены – просто не отвечают, я правильно поняла?

– Да. Но я не думаю, что она с ними. И Эбигейл не отправилась бы куда-нибудь на ночь глядя, не предупредив меня.

Еще как отправилась бы, но Ханна не видела причин это оспаривать.

– Хорошо, можете дать мне свежее фото дочери?

– Ну конечно. – И Наамит поспешила из комнаты.

Присев на краешек одного из диванов, Ханна припомнила саму себя в подростковом возрасте. Бунтовщицей тогда ее вряд ли можно было назвать, но даже она порой отличалась не лучшим поведением. Тырила мамины сигареты и втихаря курила их со своей подругой Тиной. Первый раз напилась в пятнадцать – вернулась домой в таком виде, что сразу же рухнула в кресло, едва войдя в дверь. Украдкой выскальзывала из дому посреди ночи, чтобы встретиться с Гэри Джонсом – первым мальчиком, с которым целовалась. Ханна даже улыбнулась,