смешивающийся со стуком ее собственного сердца. Эбби почти не замешкалась – вильнула вправо с тропы на замерзшую в камень землю парка. Но Грейси не отпустила ее руку, рывком увлекая подругу за собой. Обе спотыкались, тяжело дыша. Грейси попыталась что-то крикнуть, но не смогла – легкие горели огнем, страх клещами сжал горло. Не оставалось ничего другого, кроме как бежать без оглядки.

Земля под ногами стала слякотной, скользкой, неровной. Грейси оступилась, запнулась, выпустила руку Эбби, и теперь они уже бежали по отдельности. Грейси, на глазах отставая, наконец обрела голос.

– Помогите! – выкрикнула она. – Кто-нибудь, помогите!

В голове у нее оформилась безумная мысль. Может, залезть на дерево, пока ее не поймали? Это у нее всегда хорошо получалось.

Недалеко от нее и впрямь росло большое дерево, и она резко вильнула вправо, устремляясь к нему. Ей было видно, что оба преследователя по-прежнему гонятся за Эбби, но один из них бросил на нее взгляд, глазами хищника проследив за ее маневром. Грейси лихорадочно обшаривала взглядом ветки – какая тут пониже, чтобы залезть, – но было слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть, не то чтобы забраться на дерево.

Отчаяние затопило ее с головой.

Земля под ногами была скользкой – грязь вперемешку со слякотным снегом. Грейси поскользнулась, запнулась, упала, пытаясь прикрыть голову, но не успела вовремя вскинуть руки и ударилась головой прямо в дерево. Ослепляющая боль поглотила ее целиком.

* * *

Чуть раньше тем же вечером детектив Ханна Шор успела свайпнуть вправо в «Тиндере»^[2] и теперь по полной программе влипла в свидание с двадцатипятилетним безработным «старичком» в шляпе лепрекона^[3]. И сама до конца не понимала, что ее больше раздражает: что этот Боб Миллз счел умилительным явиться на свидание в такой шляпе или что она сразу не развернулась и не ушла, едва ее увидев. Это было жульничество, самое натуральное. На фото в «Тиндере» не было у него никакой шляпы, и ни в его описании самого себя, ни в тегах ничего подобного не упоминалось. Боб просто написал, что парень он приветливый и веселый и что любит собак.

Хотя, если честно, помимо шляпы вид его вполне радовал глаз. Он был на шесть лет младше ее, с небрежной копной взлохмаченных светлых волос и широкими плечами. Когда парень отошел в туалет, она убедилась, что и попка у него тоже вполне ничего. Ханна была уже готова полностью простить ему эту выходку со шляпой. Тем более что он сразу же снял ее, едва они успели усесться за столик, в конце-то концов.

Новый знакомый улыбнулся ей, продемонстрировав превосходные зубы, и она улыбнулась в ответ, отбросив вбок свои спутанные каштановые волосы. Ханна надеялась, что выглядит лишь намеренно небрежно и по-свойски, а не так, словно у нее просто не было времени принять душ, накраситься или даже как следует взглянуть на себя в зеркало, – чем, собственно, все это и объяснялось.

А потом он начал говорить.

Увы, но Боб Миллз страдал тем, что Ханна называла «синдромом Совы». Названный в честь Совы из «Винни Пуха», этот синдром наполняет людей чувством, будто они знают обо всем на свете и что этим знанием надо в обязательном порядке поделиться с окружающими. Муторное заболевание, но редко когда смертельное, если не считать отдельных экстремальных случаев.

С этой минуты привлекательность Боба резко пошла на убыль.

Про День святого Патрика он знал почти все, чем и не преминул сразу же поделиться. Спросил ее, почему она не оделась по-праздничному. От самого очевидного ответа Ханна воздержалась, – всегда считая, что праздник этот самый что ни на есть дурацкий, – и взамен ответила, что она иудейка. Оказалось, что Боб – специалист и по иудаизму. Равно как и по Израилю. Последовал длинный монолог про ситуацию на Ближнем Востоке, в ходе которого ее разум разделился надвое – углубившись в воспоминания, Ханна сравнивала эту встречу с другими своими жуткими свиданиями. Это тянуло на семь с половиной баллов по шкале Дэвида Фергюсона – свидание с которым оказалось худшим в ее жизни, что включало в себе отвратительный секс, загубленную блузку и бурные рыдания… с его стороны.

Ханна в отчаянии огляделась по сторонам. Люди в баре явно наслаждались жизнью и самими собой, словно им было совершенно плевать на то, насколько ей не повезло с ухажером. Компашка симпатичных двадцатилетних девчонок радостно взвизгнула и разразилась аплодисментами, когда одна из них одним махом выдула целую кружку пива, пролив половину себе на грудь. За другим столиком у какой-то парочки хватало духу держаться за руки, словно чтобы специально позлить ее! Официантки, разносящие пиво, порхали вокруг с улыбками на лицах и зелеными париками на головах в честь ирландского праздника. День святого Патрика наверняка был весьма выгодным в плане чаевых. А она вот где: с мистером «Давай-ка я объясню, в чем настоящая проблема с импортом овощей» – и уже всерьез подумывает встать и уйти.

Боб Миллз, когда молчал в тряпку, выглядел как человек, с которым вполне можно было бы неплохо провести время. Пожалуй, стоило бы сразу пригласить его к себе домой, пока он еще не растерял те последние клочки сексуальной привлекательности, которые в нем еще оставались.

Но тут Боб принялся вещать про отдел полиции Гленмор-Парка – и свидание было официально обречено. Теперь это уже тянуло на восемь с половиной баллов по шкале Дэвида Фергюсона.

От полиции Гленмор-Парка, как объяснил Боб заинтересованно кивающей Ханне, нет абсолютно никакого толку. В Гленмор-Парке один из самых высоких уровней преступности в Массачусетсе, и Боб из первых рук знает, что дело тут лишь в полицейской коррупции и некомпетентности.

– Это ужасно, – поддакнула Ханна.

– Да при таком бюджете… вы вообще в курсе, что копы Гленмор-Парка – самые высокооплачиваемые во всем штате?

– Возмутительно! – с деланым пылом отозвалась Ханна. – Обычно думаешь, что они пытаются обеспечить нашу безопасность, по меньшей мере.

– Куда там! В прошлом месяце меня оштрафовали за скорость. Клянусь, я ехал чуть меньше ограничения! Я запросто мог бы оспорить это в суде, но сами знаете, каково это. Не стоит руки марать, верно?

– Совершенно верно. Кому хочется выступать против коррумпированных копов в суде? – Ханна печально покачала головой, удрученная столь неутешительным состоянием правосудия. – В смысле… у них же все судьи, наверное, куплены.

– Наверное? Я бы сказал наверняка!

Ханна мысленно прокляла себя за отсутствие плана аварийной эвакуации. У любой женщины, отправляющейся на свидание, есть подруга, которая звонит ей в условленный час, – такой звонок может потенциально превратиться в