Геральт. Фраза отчего-то отзывается в нём, бурлит, как пузырьки шампанского, вызывая странное волнение.

— Не находилось повода, увы. Так ты не захочешь узнать перевод изречения, мой дорогой ведьмак?

Боги, конечно, он хочет. Сразу после того, как поцелует Региса снова, пройдётся губами по линиям вороньих перьев… Скользнёт ниже, к волку в когтях коршуна, и прижмётся щекой к тёплой груди. Прямо к месту, где медленно бьётся нечеловеческое сердце, с каждым днём задающее ритм всего его, Геральта, существования.

Правда, здесь Регис всё-таки его прерывает. Взяв его лицо в ладони, вампир тянется к нему — и с трепетом целует его полузакрытые веки.

— Я счастлив с тобой, Геральт, — тихо говорит он, — Настолько, что и сам с трудом могу в это поверить.

Тогда я помогу, хочет сказать Геральт, но на слова уже не остаётся сил.

Кажется, будто так должно было быть всегда. Будто жизнь Геральта с его заказами, Цири и дружескими гулянками просто ждала момента, чтобы слиться с жизнью вампира с его поместьем, бесконечными экзаменами, ночными сменами в лаборатории и ромашковым чаем. Или Регис просто-напросто взял звенья самых важных составляющих его быта и сцепил их все в единую цепь? До чего правильными кажутся теперь его вечные посиделки за ноутбуком, его бесчисленные бессонные ночи… Весь он.

Кроме прочего, Регис открывает ему Новиград заново. В выходные они то и дело выбираются в магазины, гуляют по паркам и аллеям… Заснеженный город напоминает сказку, слишком чистый, слишком прянично-сахарный для его подгнившей натуры мегаполиса. Пройдись Геральт по этим улицам в одиночку, и внимания бы на него не обратил. Только теперь Регис то и дело указывает ему на приметные здания, кофейни, редкие, старинные деревья, остатки брусчатки двухсотлетней давности… Ещё лучше оказывается делать это, слушая с ним на ходу музыку в наушниках на двоих, и с удивлением отмечать, что вампир неровно дышит к блюзу и регги.

Впрочем, подборку трэш-чётверки он тоже встречает с удовольствием. Никогда ещё Геральт не целовался на задворках Золотого города под грохот Slayer в ушах, — и всё равно, что там текст про пытки и казни.

— Знаешь, — вдруг фыркает он, удивляясь, как не вспомнил про это раньше. — Саовины же на носу. Мы всегда собираемся в их канун у Ламберта. Пойдёшь со мной?

— Боюсь спросить, что навело тебя на потребность задавать такой вопрос. И, к слову, Ламберт уже меня уведомил, — выразительно изгибает бровь Регис.

— Что, опять? Никак, и косточки мне с ним перемываете?

— Никогда не мог подумать, что ты склонен к патологической подозрительности. Между прочим, он предложил мне несколько идей для костюмов… Ты не хотел бы заглянуть в бутик, Геральт? Обещаю, это не затянется надолго…

Словом, они твёрдо решают явиться на празднование Саовин к Ламберту. Тридцать первое октября застаёт их на пороге его дома, вооружённых пакетом праздничных сладостей и бутылкой превосходного шампанского. Регис заказывал его заранее и накануне вернулся домой, сияя, как начищенный пятак, — как сияют, обычно являясь с чем-то отменным под мышкой.

— Даже не хочу знать, сколько я тебе должен, — замечает Геральт, помогая ему раздеться.

— О, считай это возвратом долга за пончик, — подмигивает ему Регис и, глазом не моргнув, выбрасывает в мусор чек с внушительной суммой крон.

Ну и ну, думает Геральт. Возможно, шутки про папика были не такими уж и далёкими от действительности.

— Как-то несоразмерно выходит, док. Тебе не кажется?

— Самую малость, — дёргает уголком рта вампир. — Преступно тратить доходы только на себя, когда есть возможность вложить их в подобное. И я даже не собираюсь слушать никаких возражений, Геральт. На мой взгляд, стоимость вполне соответствует… Мм-пф!…

…Стоимость шампанского Геральт восполняет вполне себе, как баловень богатенького папика. Естественно, не кронами. Подробности? А, неважно… О чём там он говорил?

Да, тридцать первое октября. Канун Саовин. Вечером этого дня они, как положено, заявляются к Ламберту в мало-мальски подобранных костюмах. Дверь им открывает Кейра Мец в голубом платье и тонком фартучке, за которой по пятам следует хозяин дома, — и он же первым замечает их руки, переплетённые между собой в замок.

— И года не прошло! Ну, кто признался первым?

— Я, — застенчиво улыбается Регис, и где-то в глубине кухни Эскель издаёт вопль разочарованного бизона.

— Так и знал, — гаденько ухмыляется Ламберт, крича назад: — С тебя двадцатка! Давай, я знаю, сколько ты получил за того вилохвоста!

— Вы что, поспорили? — изумляется Геральт, — На нас? Серьёзно?

— Для начала привет, — вздыхает Кейра, — Регис, я тебя забираю. Идём, разберёмся с чайником.

Маленькая квартирка, украшенная свечами и тыквами с распродажи на рынке, оказывается уже полна гостей. В прихожую высовывается Лютик в образе Призрака оперы, — как надо, в костюме, перчатках и маске на пол-лица. Из всех присутствующих он заморочился больше всего: Ламберт и Эскель нацепили подобие маскарадных волчьих ушей, и даже Кейра, уверяющая, что у неё костюм Золушки, не очень-то на ту тянет.

Неудивительно, почему физиономия Лютика скисает, как несвежие сливки.

— О, Геральт, ну что за банальщина!

— С чего ты взял? Вообще-то мы всё продумали, — отзывается он и подмигивает Регису, сегодня особенно элегантному.

На первый взгляд, тот одет, как обычно, — костюм-тройка, рубашка, начищенные ботинки, — но в глаза бросается, как расшит золотом жилет, а ажурный воротник рубашки и вовсе далёк от современной моды. Волосы Регис собрал в высокий хвост, перехватив тот золотой шёлковой лентой, и даже вдел в ухо маленькую серьгу, шокировав самим фактом проколотых ушей. Картинка, а не образ. Студентки-первокурсницы втрескались бы в такого насмерть.

Повезло, что Геральт успел сделать это заранее и приобрёл какой-никакой иммунитет. Сам он откопал в гараже у Весемира длинный кожаный плащ из восьмидесятых и кожаную же шляпу, — и деловито напялил кобуру с Кольтом прямо поверх джинсов, как заправской гангстер. К джинсам пошли угрожающего вида ботинки и новый свитер с горлом. И… Золотая же лента в волосах, вплетённая ласковыми руками.

Да, они с Регисом постарались на славу. Самое же интересное, что оба и в привычных, и в нарядных образах одновременно.

— Оно и