голос Курина, женщина почувствовала, как потоки воздуха застыли где-то в пространстве ее легких, не в силах вырваться наружу и причиняя боль при каждой попытке освобождения. Нет, это определенно не школьник, решивший разыграть учительницу истории! Такого голоса, нежного, словно тончайший шелк, и глубокого, будто черный бархат, не может быть у простого человека. Федор ― избранный, отличный от людей бесталанных, поцелованный Небом, он ― дар Божий!

«Единственная причина прийти в жестокий мир ― любовь, ― говорил Федор Соколовой. ― Это не просто одно из чувств, испытываемых человеком, а настоящее жертвоприношение. По природе каждый из нас задуман так, чтобы любить лишь себя самого. Но иногда случается, что мы начинаем любить кого-то другого так сильно, что становимся готовыми отдать за него жизнь. Однако происходит такое крайне редко. Это и есть магия, странная и необъяснимая, дающая смысл бытия и надежду на бесконечность этой любви…»

Елена Алексеевна слушала художника и тонула в звуках его голоса, боясь встряхнуть телефон. Несколько раз она даже невольно перекрестила экран. Женщина пыталась нарисовать в своем сознании образ Федора: его глаза, губы…

«Дарю тебе красоту и чистоту Байкала! ― тихо шептала учительница, прощаясь с собеседником. ― Целую холодным и свежим бризом…»

С каждым днем Елена все больше привязывалась к Федору, при этом ни разу не увидев его лица. В сердце учительницы расцветало неведомое чувство, имеющее иную природу, нежели то, что она когда-то испытывала к Гие Арчиловичу. Если грузин завоевал расположение женщины благодаря внешней привлекательности, то Федора она полюбила за чуткую родственную душу и тонкую натуру. Историчка поймала себя на мысли, что она не откажется от Курина, имей он даже ярко выраженное природное уродство.

Но все же женское любопытство давало о себе знать. В одном из разговоров Елена Алексеевна попросила Федю отправить ей фотографию. Художник ответил, что не имеет такой возможности. Курин пользовался старым кнопочным телефоном, не оснащенным камерой. Разумеется, фотоаппаратом он тоже не располагал.

Квартальная премия в размере двенадцати тысяч рублей пришлась как нельзя кстати. У Федора не было банковской карты. Елена Алексеевна целых полчаса простояла в очереди из беснующихся бабок, чтобы отправить перевод в прикамскую деревню.

Купив современный смартфон, Федя долго не мог разобраться с техникой. Наконец, после продолжительной возни с аппаратом, он все же сумел сделать фотографию, зайти с устройства в интернет, установить необходимое приложение и отправить изображение Соколовой.

Получив сообщение, Елена Алексеевна облегченно выдохнула. Несмотря на безразличие к внешности Курина, она все-таки таила надежду на его привлекательность. Женщина не ошиблась. Федор позировал среди полотен с запечатленной на них Камой. В кадр попала и верная Патрисия, свернувшаяся клубком возле старого кресла. Ни сальные волосы, ниспадающие на высокий лоб, ни отрешенный взгляд, устремленный в пустоту, не смогли затмить выдающихся природных данных. «Очень идейное фото! ― подумала сибирячка. ― Федор ― потрясающе красивый мужчина!». Соколовой захотелось перенестись за тысячи километров, в скромный домишко на речном берегу, навести в нем чистоту и обнять хозяина, чтобы больше никогда не выпускать из рук своих. Стать для художника источником вдохновения и дарить любовь. Любовь чистую и бескорыстную, не требующую взамен ничего, даже чувства ответного. Но пока одинокая учительница пребывала лишь на расстоянии мечты…

Елена не решалась говорить о встрече. Несколько раз она думала намекнуть Федору, но всегда отступала перед страхом неизвестности. «А что, если он меня не любит? ― сомневалась женщина. ― Если я для него ― всего лишь очередная знакомая из интернета? Да и заслуживаю ли я любви, раз за сорок с лишним лет никто так и не проявил интереса? Да, не красавица. Но разве отсутствие красоты ― препятствие на пути к личному счастью? Взять хотя бы Анну Владимировну, учительницу рисования: низкорослая, невзрачная, коренастая ― как есть гном. Так ведь уже десять лет замужем, и ребятишек трое…»

Долгожданная сибирская весна, как всегда пришедшая с большим опозданием, наполняла городские улицы свежестью пьянящего воздуха. Елена Алексеевна стояла возле открытого окна, подставив лицо лучам обжигающего солнца и жадно вдыхая эфир, пропитанный запахом цветущей черемухи, смешанным с ароматом фиалок, распустившихся на школьном подоконнике. Глаза женщины горели. Ольге Ивановне с высоты прожитых лет хватило пары недель наблюдений, чтобы понять: в жизни молодой коллеги произошли приятные изменения.

– Леночка, ― сказала завуч, удостоверившись, что в учительской больше никого нет. ― А ну-ка, рассказывай, что случилось. В последний раз я видела тебя такой счастливой, когда Гия… будь он неладен! ― женщина резко замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего. Но Елена Алексеевна лишь рассмеялась, словно ей не было никакого дела до бывшего возлюбленного.

– Ольга Ивановна, ― историчка покраснела. ― Мне кажется, я снова… снова влюблена.

– Это же прекрасно! ― пожилая учительница улыбнулась и намерилась заключить Соколову в объятия, но, увидев, что лицо оппонентки помрачнело, оставила попытку. ― Что случилось, Лена? Неужели он женат? Или любовь безответна?

Елена поведала Ольге Ивановне, как познакомилась с Федором в интернете, не забыв упомянуть, что он живет за тысячи километров, в небольшой деревушке на камском берегу. Завуч внимательно выслушала рассказ.

– Да разве же это препятствие! ― воскликнула старушка, едва Соколова прекратила повествование. ― Всего-то два с половиной дня на поезде. А на самолете еще быстрее. Если люди любят друг друга, то для них не существует никаких расстояний. Не бойся: как закончишь учебный год, поезжай к своему Федору! Что бы не произошло, лучше сожалеть о сделанном, нежели пребывать в неведении.

– А что я скажу маме? ― робко спросила Елена Алексеевна. ― Она меня не отпустит.

– Ничего не скажешь, ― уверенно отрезала Ольга Ивановна. ― Ты уже не маленькая девочка, а женщина на пятом десятке жизни. Хватит держаться за мамину юбку! Поговори с Федором, потом оформим билеты, а твою матушку я беру на себя. Провожу тебя на поезд и объяснюсь с ней.

Женщины обнялись.

Окрыленная Соколова летела домой. Слова завуча убедили ее идти до конца в борьбе за любовь и долгожданное счастье. Учительница решила в самое ближайшее время сообщить Федору о намерении приехать в деревеньку на берегу Камы. Задержаться в родной Сибири историчку заставляли лишь предстоящее подведение итогов учебного года и