сложил свой скарб обратно по карманам и ушел. Оставшись один, Иванушка улегся поспать, свернув пиджак на манер подушки и закопавшись поглубже в сухую листву и мох, чтобы было теплее. Только Иванушка положил голову на пиджак, как сразу же уснул. Во сне ему снилась голая невеста в туманной дымке загадок и приключений…

Проснулся Дурак от странного предчувствия какой-то опасности. И, к тому же, бок отлежал. Иванушка перевалился на другой бок и тут что-то с хрустом вошло в почву, в том самом месте, где он только что лежал.

Иванушка открыл глаза. Перед ним, освещенный по контуру восходящим солнцем, стоял зловещий черный силуэт. Силуэт был согнут в нелепой позе и держал в руках большой острый меч, воткнутый в мох совсем близко от Иванушкиного бока. Дурак сразу подумал, что, если бы он своевременно не перевернулся на другой бок, меч был бы сейчас воткнут в него.

Черный человек проворчал что-то нечленораздельное и, крякнув, вытащил оружие из земли. Тут Иванушка понял, что ему пора уносить ноги. Хорошо хоть, что ботинок на ночь не снимал. Рванув с места, Иванушка быстро оторвался от преследовавшего его злодея, поскольку тот был велик и грузен, да, к тому же, тащил за собой тяжелый меч. Но через некоторое время Дурак начал уставать, все чаще и чаще ему мешали внезапно вырастающие на пути деревья и кусты. Человек же, за ним бегущий, был более вынослив и постепенно сокращал дистанцию.

В конце концов Иванушка оказался в лесном тупике – на маленькой опушке, окруженной неприступным репейником. Тупиком служил тысячелетний дуб с круглым дуплом на уровне человеческой груди. Иванушка остановился в замешательстве, повернувшись лицом к приближающемуся противнику. Отступать было некуда. Разве что… Разве что спрятаться в дупле! Иванушка немедленно предпринял такую попытку, и она привела к положительным, но совершенно неожиданным результатам.

Начнем с того, что в дупло Иванушка не пролез – оно оказалось забитым какими-то вещами. Дурак схватил одну из вещей и… чуть не порезался. Вытащив на свет острый предмет, Иван осмотрел его. Это был меч. Очень славно справленный, с длинной рукоятью, украшенной диковинным перламутровым набалдашником, и не очень длинным обоюдоострым клинком, на котором было выгравировано слово «Кладенецъ».

Это было первое впечатление от меча, на усвоение которого у Иванушки ушло не более двух секунд. Затем на опушке показался черный незнакомец, и Дурак переключил свое внимание на него. Это был огромного – метра два с половиной – роста мужчина в черной одежде, с обмотанной черной тканью головой, вместо лица на которой красовалась блестящая медная маска. Под маской человек тяжело дышал, и воздух со свистом выходил из проделанных в металле дырок.

– Отдай стрелу, козёл! – донесся глухой голос, искаженный медной оболочкой.

– Не отдам, – отрезал Иванушка, сам удивляясь собственной наглости.

И вдруг вспомнил, что стрела-то куда-то исчезла! Потерял, стало быть, куда-то стрелу-то!

– Ну, как хочешь, – сказал между тем мужик и двинулся на Дурака, двумя руками подняв над головой свой большой меч.

Когда он подошел к Иванушке, Дурак зажмурил глаза и поднял руку, чтобы защититься от удара. Это был чисто рефлекторный жест. Он и забыл, что держит в этой руке меч «Кладенецъ».

Что-то хлюпнуло, и земля с металлическим лязгом содрогнулась. Прошло несколько секунд гнетущей тишины… Иванушка решил, что сердитый мужчина передумал его убивать, и осторожно открыл глаза.

Незнакомец лежал подле, аккуратно разделенный на две части. Громко булькала в лесной тишине кипящая кровь, растекаясь по сухой траве. Гладко разрезанный меч незнакомца валялся чуть поодаль. Иванушка в недоумении посмотрел на свою руку. В ней удобно держался окровавленный «Кладенецъ», у которого был такой вид, будто он здесь совершенно ни при чем.

Осмотрев труп, Иванушка пришел к выводу, что обладает страшным оружием. И вспомнил, что говорил ему старик в фуфайке про дупло. Заглянув в отверстие, Дурак решил, что лучше бы все это вытащить наружу и, по возможности, унести с собой.

Из дупла он извлек следующие вещи: большой крупнокалиберный станковый пулемет с боеприпасами, бронежилет, два деревянных щита, шапку-невидимку, ковер-самолет, сапоги-скороходы, связку ключей, переносной черно-белый телевизор «Юность» и три гвоздя. Помимо этого, в дупле виднелось много других вещей, но все они были слишком большие и в отверстие дупла не пролезали.

К каждому предмету прилагалась подробная инструкция по эксплуатации, написанная на английском, латинском, хинди и японском языках. Ни одного из них Дурак не знал и поэтому понадеялся на собственную интуицию.

Назначение станкового пулемета Ваня не понял. Он решил, что это, наверное, какой-нибудь сельскохозяйственный агрегат, и поэтому положил его на место, чтобы подобрать на обратном пути в деревню. Щиты он отправил туда же, поскольку они были слишком тяжелые, и вместо них вполне мог сойти и бронежилет. Последний Иванушка напялил на себя, прикрыв сверху пиджаком.

Затем он померил сапоги – старые бродни с пружинами на подошвах – и тут же ощутил, как быстро и удобно в них бегать. Побегав таким образом по опушке, Иванушка оставил сапоги на ногах, а ботинки аккуратно положил в дупло.

Осмотрев шапку, Дурак вспомнил, что когда-то видал такую же у соседа. Он надел ее на голову и нащупал тумблер в области затылка. Щелкнув выключателем, Иванушка привел шапку в действие и сделался невидимым. Одна только шапка осталась висеть в воздухе, слегка гудя от напряжения.

– Ладно, – сказал Дурак и выключил ее.

Глава вторая, в которой всё только начинается

В царстве Кащея Бессмертного была напряженная обстановка. И Кащею было от чего напрягаться. По последним данным разведки, кто-то должен был прийти за спрятанной в темном каземате Василисой Прекрасной.

И Кащей догадывался, кто предатель, что за мерзавец украл из его сейфа самонаводящуюся стрелу R700, настроенную на биотоки Василисы. Кащей видел его намедни, когда тот тайком лазил с фотоаппаратом в кустах около бани, где Прекрасная совершала омовение своего божественного тела. Сначала он решил, что это просто какой-нибудь сексуальный извращенец и не придал этому инциденту особого значения – он и сам любил подглядывать, – но теперь-то он догадался! Конечно! Кто же еще мог так страстно желать освобождения Василисы из-под Кащеева гнета, как не ее отец, Ипроксим Безумный! Этот блаженный изобретатель, псевдоученый, шарлатан и фокусник, мыслечтивец и гнуснотворец!

Кащей Бессмертный даже ногами затопал от этих неприятных ему мыслей. Но что он мог поделать?! Неуловимый Ипроксим, наученный горьким опытом