свою собеседницу, замахнулась на нее сумкой. Вторая женщина испуганно закрылась рукой. Сумка, ударившись об эту преграду, упала на землю. Защищавшаяся женщина в следующую секунду пустилась наутек. Большая черная сумка была раскрыта, и Трегубов увидел пачку облигаций. Стоявшая к нему спиной женщина наклонилась за сумкой, и тогда он ударил ее по голове. Он у-да-рил! Хотя мог поклясться, что за секунду до этого ни о чем не помышлял. Но облигации, он успел заметить, были «золотого займа». «Деньги!» — молнией сверкнула мысль. Деньги, которых у него нет, а голова разрывалась от боли, перед глазами ходили разноцветные круги, и хотелось только одного — глотка спиртного. Да, да. Конечно, это не он, а какая-то потусторонняя сила заставила его мгновенно наклониться, схватить валявшийся на земле, неизвестно откуда взявшийся здесь увесистый обломок кирпича, подняла его руку и опустила на голову женщины, а другая рука потянулась к облигациям... И пропил-то он всего ничего, а остальное отдал соседке Нестеренко, в погашение долга...
Он попробует начать все сызнова, он попробует. Представь себе, что ты умер сегодня, а то время, которое начнется завтра, выиграно по лотерее. Этот бесценный дар судьбы, уговаривал он себя, ты можешь использовать по назначению — прожить как человек. Легко сказать! Где взять силы на это! Выпить... Надо обязательно выпить...
— Вон твой папа приходящий идет, — громко, как все глуховатые, крикнула самая старая и самая маленькая из нанизанных на скамейку старушек. Славик оглянулся, вскочил, наступил ногой на только что построенный дворец и опрометью бросился навстречу Лёне, обнял за ноги, прижался. — Не надо подарков, только приходи чаще, — тихо сказал он, когда Леня подхватил его на руки и поднял над головой. — А я вообще больше не уйду, — успокоил он малыша. — Мама дома? — Ага. Я все спрашивал про тебя, она говорила, что скоро придешь. Так со Славиком на руках он и поднялся на третий этаж. — Вот и мы, — обрадованно прокричал мальчик матери, когда она открыла дверь. — Теперь все в сборе. Поцелуйтесь! Мишкин папа всегда целует Мишкину маму, когда приходит, я видел. — Здравствуйте, — голос Лени дрогнул, он стоял на пороге, не решаясь войти. — Тут не до поцелуев, не знаю, пустят ли меня в дом. Ира безулыбчиво смотрела на него. — Входите уж, раз пришли, только ноги вытирайте, — я полы мыла. Проходите на кухню, сейчас ужинать будем. Ужинали молча. Славик, чувствуя напряжение, ел без капризов: недолго схлопотать от мамы, когда она такая... — Ты посиди возле меня, — попросил он. Леня взял детский стульчик, поставил у кровати, сел. — Сказку, — потребовал Славик. — В некотором царстве, в некотором государстве жил был худой свинопас, — он поправил одеяло и продолжал. — Этот свинопас без памяти полюбил принцессу... — Они потом поженятся, я знаю, — сонно перебил его мальчик. — Другую. Пока Леня пытался восстановить в провалах памяти оскудевший запас детских впечатлений, Слава заснул. Он поднялся и вышел из спальни. Ира сидела в столовой на диване и вязала. Он полистал журнал и сел в кресло. — Ну что, прекрасный принц, — начала она атаку. — Пришел пригласить меня на свадьбу? — Я устал и хочу мира, — тихо ответил он. — Мира хотят все, но не все могут жить в мире. — Она шла в наступление без оглядки. — Как здоровье Марии Никифоровны? — Спасибо, она уже дома. — И отпустила тебя ко мне? Или ты ушел тайком? Только правду. — Она знает, где я. Но дело не... — Я не верю тебе, — перебила его Ира. Она бросила вязать, встала. — Но ты прав: дело не в этом, а в том, что до пенсии ты будешь соразмерять каждый шаг с ее желаниями. — Она заслуживает этого. — Все матери заслуживают, однако... — Она не моя мать, — невесело объявил Леня. Ира села на диван, недоверчиво скривила губы. — Моя мать отказалась от своего сына, когда ему было девятнадцать дней. Мария Никифоровна усыновила меня, отдала всю жизнь неродному ребенку, сотворила из него кумира... Ее нельзя винить. И вот в один прекрасный день появляется мать мальчика, Юдина, ты видела ее мельком в парке... нет, не предъявляет свои права, а просто шантажирует разоблачением, требует деньги за сохранение тайны. — Позволь, но как она узнала твой адрес? Насколько мне известно, такие сведения держат в тайне. — Конечно. Но Юдина сумела разжалобить инспектора районо, сказала, что только одним глазом посмотрит на меня и уйдет. Та сдуру и выдала ей информацию. Потом испугалась, побежала к маме на работу предупредить. Ну а мама, конечно, была готова на всё. Правда, сначала она решила мне написать письмо — рассказать правду, но не смогла, порвала его, взяла облигации и пошла на встречу с Юдиной. — И Юдина ударила ее и завладела ими? — Нет, не совсем так, — замялся Леня. — Облигации попали к Трегубову. — К кому? — побелела Ира. — Так это он... — Да. В общем, вся эта история уже позади. Главное, мама поправилась, скоро выходит на работу, — он помолчал немного. — И самое главное, что я здесь.
— Вон твой папа приходящий идет, — громко, как все глуховатые, крикнула самая старая и самая маленькая из нанизанных на скамейку старушек. Славик оглянулся, вскочил, наступил ногой на только что построенный дворец и опрометью бросился навстречу Лёне, обнял за ноги, прижался. — Не надо подарков, только приходи чаще, — тихо сказал он, когда Леня подхватил его на руки и поднял над головой. — А я вообще больше не уйду, — успокоил он малыша. — Мама дома? — Ага. Я все спрашивал про тебя, она говорила, что скоро придешь. Так со Славиком на руках он и поднялся на третий этаж. — Вот и мы, — обрадованно прокричал мальчик матери, когда она открыла дверь. — Теперь все в сборе. Поцелуйтесь! Мишкин папа всегда целует Мишкину маму, когда приходит, я видел. — Здравствуйте, — голос Лени дрогнул, он стоял на пороге, не решаясь войти. — Тут не до поцелуев, не знаю, пустят ли меня в дом. Ира безулыбчиво смотрела на него. — Входите уж, раз пришли, только ноги вытирайте, — я полы мыла. Проходите на кухню, сейчас ужинать будем. Ужинали молча. Славик, чувствуя напряжение, ел без капризов: недолго схлопотать от мамы, когда она такая... — Ты посиди возле меня, — попросил он. Леня взял детский стульчик, поставил у кровати, сел. — Сказку, — потребовал Славик. — В некотором царстве, в некотором государстве жил был худой свинопас, — он поправил одеяло и продолжал. — Этот свинопас без памяти полюбил принцессу... — Они потом поженятся, я знаю, — сонно перебил его мальчик. — Другую. Пока Леня пытался восстановить в провалах памяти оскудевший запас детских впечатлений, Слава заснул. Он поднялся и вышел из спальни. Ира сидела в столовой на диване и вязала. Он полистал журнал и сел в кресло. — Ну что, прекрасный принц, — начала она атаку. — Пришел пригласить меня на свадьбу? — Я устал и хочу мира, — тихо ответил он. — Мира хотят все, но не все могут жить в мире. — Она шла в наступление без оглядки. — Как здоровье Марии Никифоровны? — Спасибо, она уже дома. — И отпустила тебя ко мне? Или ты ушел тайком? Только правду. — Она знает, где я. Но дело не... — Я не верю тебе, — перебила его Ира. Она бросила вязать, встала. — Но ты прав: дело не в этом, а в том, что до пенсии ты будешь соразмерять каждый шаг с ее желаниями. — Она заслуживает этого. — Все матери заслуживают, однако... — Она не моя мать, — невесело объявил Леня. Ира села на диван, недоверчиво скривила губы. — Моя мать отказалась от своего сына, когда ему было девятнадцать дней. Мария Никифоровна усыновила меня, отдала всю жизнь неродному ребенку, сотворила из него кумира... Ее нельзя винить. И вот в один прекрасный день появляется мать мальчика, Юдина, ты видела ее мельком в парке... нет, не предъявляет свои права, а просто шантажирует разоблачением, требует деньги за сохранение тайны. — Позволь, но как она узнала твой адрес? Насколько мне известно, такие сведения держат в тайне. — Конечно. Но Юдина сумела разжалобить инспектора районо, сказала, что только одним глазом посмотрит на меня и уйдет. Та сдуру и выдала ей информацию. Потом испугалась, побежала к маме на работу предупредить. Ну а мама, конечно, была готова на всё. Правда, сначала она решила мне написать письмо — рассказать правду, но не смогла, порвала его, взяла облигации и пошла на встречу с Юдиной. — И Юдина ударила ее и завладела ими? — Нет, не совсем так, — замялся Леня. — Облигации попали к Трегубову. — К кому? — побелела Ира. — Так это он... — Да. В общем, вся эта история уже позади. Главное, мама поправилась, скоро выходит на работу, — он помолчал немного. — И самое главное, что я здесь.