капитан Каштанов. – Так, мы над зоной высадки. Вперед, пошли, пошли!

Один за другим члены команды вышли через открытый шлюз. В лицо Антону ударил мощный поток воздуха, в ушах загудело. Он дернул за кольцо, раскрылся парашют.

– Значит так, – сказал Кирилл Андреевич уже на земле, активировав на наручном устройстве трехмерную модель дорожной карты, – мы находимся вот здесь.

Он раздвинул пальцами соответствующую область светло-голубой проекции, увеличив ее в масштабе.

– Весь курс выживания займет около сорока восьми часов. Наш маршрут пролегает вот через эту местность и заканчивается на востоке от Центра, примерно в пяти километрах от него. Там нас будет ждать транспорт. Всем все ясно?

Все ответили утвердительно.

– Тогда рюкзаки за спину и вперед!

Тяжелые берцы захлюпали по грязи. Антон и остальные двигались сплоченным костяком через лес, овраги и пересеченную местность, отгоняя стаи комаров и мошек.

Спустя примерно три часа командир объявил привал. Солнце стояло высоко над горизонтом, так что было достаточно жарко. Антон тяжело бухнулся на зеленый настил бурно растущей травы и рукавом камуфляжной формы протер лицо от пота. Его товарищи тоже взяли передышку, только капитан Каштанов, казалось, нисколько не устал: запрыгнув на высокий камень, погруженный в землю, он изучал пространство перед собой, сверяя его с данными своих учетных приборов.

Сделав глоток из фляги, Антон погрузился в свои мысли. Его мечта стать астронавтом-первопроходцем все приближалась. Упорство, вера в себя и неиссякаемый оптимизм, а также количество летных часов позволили ему оказаться в числе счастливчиков, отправляющихся к планете, на которой с высокой долей вероятности есть сложная органика! Подумать только!

С каждым днем его все больше обуревало мобилизующее волнение с примесью детского восторга и… страха. Он подумал, как сильно гордился бы им отец. Тут его потревожило щекочущее ощущение в районе обнажившегося локтя. Тряхнув рукой, он увидел, как с нее слетела крошечная ящерица, замерев среди высоких травинок. Дергаными движениями рептилия заскользила восвояси.

Наблюдая за ящеркой, Антон почувствовал какое-то неприятное ощущение, острием сосульки коснувшееся сердца. Он глянул на капитана – тот по-прежнему смотрел вдаль, прижав к глазам бинокль. Тогда он перевел взгляд на Юру и Леху – и крик, который он хотел издать, застрял у него в горле, колющим приступом паники затеребив гортань. Вместо напарников перед ним сидели, вытаращив бледно-желтые двойные зрачки, ящеры в человеческий рост. Они были одеты в ту же камуфляжную форму, что и Алексей с Юрием, только вместо ладоней из-под рукавов выходили отвратительные трехпалые лапы; военные черные берцы прорвали нижние конечности, увенчанные черными когтями, загнутыми вниз. А вместо головы – вытянутые морды с узкими, как у змеи, щелями ноздрей, с торчащим на загривке воротником, с волнистыми образованиями колючек на голове. За их спинами змеились длинные, изгибающиеся хвосты. Поверхность их тела была покрыта черной роговицей и зловонной слизью. Ящеры переглядывались, извергая отвратительный клёкот, выпуская через отверстие потресканных губ двоящиеся языки.

В приступе первобытного страха Антон пополз назад, не в силах произнести ни звука. Казалось, что человекоподобные ящеры смотрели на него с искренним недоумением, не понимая причин его поведения. Антон прижался спиной к дереву, но продолжал делать движения ногами, пока не «выполз» вдоль ствола в стоячее положение. К нему, наконец, вернулся дар речи. Он, что было сил, закричал:

– Капитан!!! Капитан, на помощь!!!

Кирилл Андреевич резко развернулся и спрыгнул с валуна.

– Воронин, что случилось?!

Тут ящеры встали со своих мест, опустились на передние лапы, и как два огромных варана, двинулись на Антона. Тот снова истошно закричал. Во рту чувствовался вкус металла. В горле пересохло. Последнее, что он увидел – было взволнованное лицо капитана, передающего по рации сигнал бедствия.

Очнулся Антон уже в госпитале Центра. Над ним стоял Сергей Сергеевич Серов, водя перед его глазами фонариком. В противоположном конце палаты на стуле сидела Кристина, быстро переводя глаза с Антона на сенсорный дисплей с жизненными показателями, который она держала в руках.

– Очнулся, голубчик. Зрительные рефлексы в норме.

После того, как световые блики перестали слепить, Антон вяло приподнялся на локоть и огляделся. Он припомнил последние события и причины своего забытья. Это не вызвало в нем никакого отклика, чему Антон даже удивился.

– Ты бы лежал, Антош, – сказал профессор Серов. – Тебе вкололи успокоительное. Успокоительное от слова «покой», понимаешь, к чему я?

– Лишь бы не «покойник», – ответил Антон, с трудом разлепив пересохшие губы.

– Профессор, если вы не возражаете, я бы хотела переговорить с лейтенантом Ворониным с глазу на глаз, – сказала Кристина.

Профессор удалился. Но поговорить без свидетелей у них не получилось. Отодвинув резиновый занавес, в палату вошел капитан. Он коротким кивком поприветствовал психиатра и, посмотрев на Антона, сказал:

– Да, сынок, ну и напугал же ты нас! И что это на тебя нашло? М?

– Капитан Каштанов, – сказала Кристина, если вы не возражаете, я хотела бы обсудить инцидент наедине с Антоном. Вы получите соответствующее заключение уже сегодня вечером.

– Как бы там ни было, – отвечал Кирилл Андреевич, – а от миссии тебя, скорее всего, отстранят, сынок. Мне очень жаль.

С этими словами капитан вышел из палаты. Приборы жизнеобеспечения зафиксировали резкое повышение пульса. Антон с молящей надеждой во взгляде посмотрел на Кристину.

– Кристина, пожалуйста!

– Антон, ты принимал препарат?

Антон ответил, что да.

– Капитан прав, Антон. С такой вещью, как навязчивые образы, тебе нечего делать в космосе, и ты это понимаешь! Представь, какой угрозе ты подвергнешь миссию и окружающих тебя людей!

Внутри Антона рушился мир. Его бомбил астероидный дождь. На поверхности мира высыхали и испарялись океаны, от него откалывались материки и уплывали в черную пучину отчаяния. На глазах у Антона выступили слезы.

– Мне очень жаль, Антош, – сказала Кристина, пододвинув к койке стул. Но главное сейчас – твое здоровье. А оно наладится, будь уверен!

Антон мимолетным жестом смахнул слезы и улыбнулся.

– Да, все будет хорошо.

До старта «Икара» оставалась всего неделя. Об этом трубили все средства массовой информации, и даже на огромном табло в самом центре Москвы был установлен таймер с обратным отсчетом.

Антон сидел у себя в квартире, на двенадцатом этаже четвертого подъезда, и смотрел телевизор. За стеной, дребезжа