Шарль Рише Микроб профессора Бакермана (рассказ из будущих времен)

Последние дни декабря 1935 года. По тихим улицам мирного городка Брунвальда поспешно пробирается к себе домой профессор Герман Бакерман.

Толстый и румяный профессор весело улыбается, потирая свои пухлые руки и бормоча себе что-то под нос. Он только что открыл возможность создать нового микроба, который своей живучестью и зловредностью превосходил бы всех остальных, уже известных микробов, и это открытие и вызывает в нем безграничный восторг.

Каждому известно, что наука о микробах сделала за последние пятьдесят лет громадные успехи. Знаменитый француз, Луи Пастер, в середине прошедшего XIX века первый открыл существование микроорганизмов, входящих страшными массами в тело человека и производящих всевозможные болезни. Он назвал их микробами и указал, как узнавать, собирать и культивировать этих неуловимых простому глазу чудовищ.

В настоящее же время, т. е. в 1935 году, работы Пастера давно уже превзойдены трудами других ученых представителей всевозможных народностей, энергично принявшихся за интересное дело подробного ознакомления с болезнетворными началами. Теперь уже нет ни одной болезни, микроб которой не был бы узнан, классифицирован, снабжен надлежащей этикеткой и занесен в список.

Мы знаем теперь не только наружный вид, но даже нравы, привычки и вкусы всех микробов — земных, водяных и воздушных, и наука о них сделалась главным основанием медицины.

В Германии, как и во всем остальном мире, за последние тридцать лет произошли огромные перемены. Владычество каски и штыка наконец прекратилось. Профессора и мыслители снова, как и в давно былые времена, заняли надлежащее им место: они более не дрожат перед безусым унтер-офицером и период казарменного прозябания сменился периодом процветания наук и искусств.

Поэтому и благородный городок Брунвальд заключает в своих чистеньких стенах университет, превосходные лаборатории и замечательно ученых и дельных профессоров. Знаменитейший между местными учеными мужами бесспорно — Герман Бакерман. Будучи еще студентом, он решил посвятить свою жизнь всецело изучению микробов, и, как только стал профессором, сейчас же устроил образцовую лабораторию.

Из этой лаборатории он почти и не выходил. Отказавшись от всякой вольной практики, он проводил большую часть своего времени среди флаконов и сосудов с разными бульонами, в которых вскармливались микробы. Имея, таким образом, постоянно дело с сильнейшими ядами, он разными предосторожностями застраховал себя от их гибельного влияния. Между прочим, он целым рядом прививок различных болезней, начиная с менее опасных и кончая самыми ужасными, — сделал свой организм таким же невосприимчивым как камень. Но так как другие люди не были гарантированы от заражения, то профессор Бакерман устроил в конце своей лаборатории особую комнату, которую он в шутку назвал адской комнатой. В нее он никого не пускал и сам не выходил из нее, не подвергнув себя предварительно сильнейшей дезинфекции.

Итак, в описываемый нами день профессор Герман Бакерман был весел и доволен, как никогда. Он удачно решил интересную задачу, разрешением которой давно уже был занят. До сих пор знали только способы как обезвреживать самых злых и опасных микробов, но профессор Бакерман в добавок еще нашел средство превращать безобиднейший микроорганизм в ультра-опасный и зловредный.

Говоря зловредный, мы выражаемся не точно: микроб, так сказать, сотворенный профессором Бакерманом, не только зловреден, но прямо страшен и непобедим. Все известные до сих пор микробы убивают в день, самое большее, в полдня, да кроме того они не очень живучи: какой-нибудь пустяк может обессилить их, а то и совсем лишить болезнетворной способности. Профессор же Бакерман поставил себе целью добыть такого микроба, который мог-бы убить человека в течение одного часа, в дозе сотой или даже тысячной части капли, так чтобы невозможно было спасти пораженного им человека.

Бакерман пришел к своему открытию лишь постепенно.

"Микроб", говорил он в своих лекциях, "подобен человеческим существам. Нам, людям, нужна пища обязательно разнообразная. Чем питательнее и чем вкуснее наша пища, тем мы здоровее и бодрее. Точно также и микроб. Дайте им хорошей, разнообразной пищи, и вы сделаете их все более энергичными, увеличите все более их разрушительные способности, в чем именно и заключается намеченная мною задача".

В последние два месяца все заботы профессора Бакермана были направлены на усовершенствование его культурных бульонов, и он в этом отношении сделал такие громадные успехи, что превзошел самых лучших поваров. Свой последний бульон он составил из восьмидесяти различных пищевых продуктов, и микробы развивались в нем с поразительной быстротой и силой.

Мы не можем входить здесь в подробности технических приемов знаменитого профессора. Упомянем только, что благодаря усовершенствованным бульонам Бакермана и некоторым применениям электричества, которые он держал в тайне, был радикально изменен и превращен совершенно обычный микроб, тот самый микроб, который в таком громадном количестве кишит в испорченном сливочном масле. Подвергнув его строго последовательному ряду сложных процедур, он сделал из него настоящего Аттилу микробного мира.

Сотая часть капли, насыщенной этим микробом, убивала большую собаку в два часа с половиной; целая капля убивала в течение двух часов три тысячи кроликов. Само собой разумеется, что Бакерман не делал опытов над такой массой грызунов, но все-таки он уничтожал их порядочное количество, чем всегда возбуждал сильное негодование madame Бакерман.

Madame Бакерман… Да, увы! нет человека, который не имел бы горя, как нет плода без, хотя бы даже и небольшой, частицы яда и нет розы без шипов. Горе знаменитого профессора Бакермана заключается в madame Жозефе Бакерман.

Madame Бакерман не смыслит ровно ничего в науке о микробах. Как только ее злополучный супруг заговорит о своих ученых трудах, она окидывает его презрительным взглядом и разражается потоком слов, в роде, например, следующего:

— Стоит разговаривать о глупостях, которыми ты только смешишь себя в глазах добрых людей! Вместо того, чтобы идти в театр или на гулянье, ты запираешься в зараженной комнате с кроликами, жабами и чуть-ли еще не с змеями. Разве делают так люди, уважающие себя и своих жен? Хоть бы ты подражал доктору Ротбейну, который, вместо того, чтобы сидеть в вонючей комнате, делает в день по десять визитов. Ему платят по