Тесса Бейли ИСПРАВИТЬ ЕЁ

Посвящение

Самым младшим братьям и сестрам во всем мире

Глава 1

Ни за что на свете.

Джоржетта Касл сунула украденный ключ в карман и поморщилась от скрипа, когда открывала дверь квартиры. Пустые пивные банки скользили по полу, когда она толкнула дверь, и затхлый запах немытого чувака донесся до неё и душил. Её старший брат пытался предупредить её. Послушала ли она? Нет. Слушала ли она когда-нибудь? Тоже однозначное "нет".

Однако на этот раз Джорджи была уверена, что Стивен ошибся. Казалось невозможным, что бейсбольный феномен города может так быстро и так низко упасть. Чуть меньше двух лет назад она наблюдала за тем, как Тревис Форд выиграл турнир Большого шлема в Мировой серии в прямом эфире вместе со всеми жителями города, собравшимися под новым телевизором с плоским экраном у "Ворчуна Тома". Никогда не было сомнений в том, что после блестящей карьеры в колледже в Северо-Западном университете Тревис станет профессионалом.

Никто не ожидал травмы. Особенно Тревис.

После года физиотерапии, когда его передавали из одной команды в другую, как обузу, Тревис вернулся домой в Порт-Джефферсон. Джорджи всё ещё могла видеть душевную боль в его глазах во время скудной пресс-конференции, объявившей о его уходе в возрасте двадцати восьми лет. Конечно, он улыбался. Шутил о возможности улучшить свою игру в гольф. Но Джорджи была влюблена в Тревиса Форда с тех пор, как достигла половой зрелости и знала его повадки. Каждое выражение его лица было запечатлено в её памяти, его имя было нацарапано на каждой второй странице её дневника, который никогда не будет найден под половицами её спальни. Через пять десятилетий, вспоминая свою юность, она будет вспоминать, как Тревис стоял у домашней базы на школьном бейсбольном поле, подняв шлем, чтобы поправить его, позволяя темно-русым волосам мелькнуть на ветру, а затем снова закрывая их.

Героический, великолепный, с ярким характером и дерзкий, как грех. Тревис Форд "до".

Как будет выглядеть "после"?

— Эй? — Джорджи позвала в темное жилище. — Есть кто-нибудь дома?

Она отбросила в сторону пластиковый пакет, полный контейнеров с едой на вынос, и закрыла за собой дверь, проходя в квартиру. Стивен определенно был здесь, чтобы увидеть своего друга детства. Нетронутые оздоровительные коктейли и ультрафиолетовая солнечная лампа сделали это очевидным. Он, по крайней мере, пытался связаться с Тревисом. Как и члены церкви, старые бейсбольные тренеры и искатели автографов. Но вместо того, чтобы вернуться к свету, он продолжал страдать.

У Джорджи был план получше.

— Эй, придурок! — Находясь в гостиной, она наклонилась и взяла растаявшую пинту мороженого, её губы изогнулись в улыбке. Идеальные боеприпасы.

Джорджи могла достичь зрелого возраста двадцати трех лет в отсутствие Тревиса, но она всегда оставалась надоедливой младшей сестрой. Это не ярлык, который она сама себе дала. Но она слышала его тысячу раз, когда росла, и он никак не хотел умирать. Что оставалось делать девушке, кроме как сдаться и принять это? С Тревисом сочувствие не сработало. Теперь она попробует пробиться к нему своим собственным способом.

Половица застонала под её ногой, когда она вошла в спальню и обнаружила Тревиса лежащим лицом вниз и голым поверх одеяла, его характерные темно-каштановые волосы спутались вокруг его головы. Она чуть не лишилась чувств, опустив пинту жидкого ванильного мороженого на бедро. Нелепо, что её сердце пустилось в галоп, а во рту пересохло. Это была всего лишь задница. Можно зайти в интернет и посмотреть на задницы… Пока она думала об этом, да благословит Бог интернет. Какое изобретение.

И всё же. Если учесть немалый рост Тревиса и его атлетическое телосложение с накачанными мышцами и темными, мужественными волосами… что ж, возможно, его задница превосходила другие задницы. Каждый человек в городе, предпочитающий мужчин, согласился с этим. Тревис Форд был необыкновенным.

Только не сегодня. И не в последний месяц после его преждевременного возвращения домой.

Джорджи подняла пинту мороженого и на мгновение задумалась над стоящей перед ней задачей. Это будет нелегко. В глубине души ей хотелось обнять Тревиса и сказать ему, что всё будет хорошо. Возможно, у него не будет другого шанса стать звездой на бейсбольном поле, но он никогда не перестанет быть героем. Человеком, который покинул этот город и достиг мечты, которую большинство мужчин отпускают в детстве.

К сожалению, он никогда не перестанет быть тем мужчиной, чье лицо она представляла, когда в средней школе тренировалась в поцелуе с языком на подушке. Теперь, будучи взрослой женщиной, она представляла его во время гораздо менее невинных занятий, для которых обычно требовалось устройство и двадцать минут в одиночестве.

Но она отвлеклась.

Её увлечение Тревисом невозможно было не заметить. Даже её брат и сестра знали об этом, но списывали всё на глупую влюбленность их надоедливой младшей сестры. Пусть так и будет. Она будет лучшей в надоедливости на этой стороне Лонг-Айленда. И эффективной. Будем надеяться.

— Эй! — Джорджи отклонилась назад и бросила полный контейнер растаявшего десерта на голую спину Тревиса, завороженно наблюдая, как он превращается в картину Роршаха¹ на его плечах. И волосы. И изголовье кровати. Это было почти прекрасно. — Вставай!

Тревис, должно быть, лег спать пьяным, потому что ему потребовалось целых пять секунд, чтобы заметить жидкое месиво, просочившееся по его коже на простыни. Он поднял голову, правым запястьем смахнул мороженое со лба. — Какого черта?

Его грубый тон заставил Джорджи вспомнить о следах от зубов и массажном масле — серьезно, Боже, благослови интернет — но она проигнорировала эту реакцию. — Я сказала, вставай. Ты отвратителен. — Она наклонилась и подняла пару затвердевших боксеров, повесив их на кончик указательного пальца. — Здесь возможны только два исхода. Твоё лицо съедят крысы. Или это место будет осуждено пожарным маршалом.

— Джорджи? — Снова опустив голову, Тревис слегка повернулся, чтобы подтвердить её личность. И вот оно. Выражение, которым её награждали с рождения. Идеальное сочетание раздражения и пренебрежения. Оно кричало: "Уходи, ты не имеешь значения!", не издавая ни звука. Джорджи ненавидела это выражение, но в какой-то момент у неё не было другого выбора, кроме как склониться к нему.

Если ты не можешь победить их, присоединяйся к ним, верно?

— Я удивлена, что ты узнал другое