Питер Джойс ТИКИ повесть

В книге рассказывается о путешествии мальчика Тики и его взрослого друга Мафуты по родной стране — Замбии. По дороге из глухой африканской деревушки в Большой Город, куда племя посылает Тики учиться, добрый и мудрый толстяк Мафута рассказывает много поучительных историй. Друзья переживают интересные, а порой и опасные приключения. Они помогают юному воину отрезать кончик хвоста у царя зверей — льва, спасают деревню от нашествия обезьян бабуинов и совершают много других подвигов.

Напишите нам, понравилась ли вам эта книга. Наш адрес: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

Перевёл с английского Г. Головнев

Рисунки Д. Штеренберга

PETER JOYCE

TICKY

London. 1963

Глава первая ТИКИ ПОКИДАЕТ РОДНОЙ ДОМ

„Я самый счастливый мальчик в Африке, — радостно думал Тики. — Завтра начнётся моё путешествие и мои приключения!»

Он очень волновался при мысли о путешествии: ведь сколько нового ему предстоит увидеть и испытать!

Да, завтра… Завтра ему предстоит надолго покинуть родной дом — солнечную африканскую деревушку, где он прожил все свои одиннадцать лет. Он должен будет сказать «до свидания!» всем людям деревни и попрощаться с тем, к чему давно успел привыкнуть за эти годы. Было ему и радостно, и немножко грустно…

А началась вся эта история ещё на прошлой неделе, в тот день, когда учитель Кафунди получил из Большого Города письмо.

Конечно, все тут же узнали об этом: в деревню очень редко приходили письма и каждое письмо было целым событием.

— Я должен прочесть письмо на покое, — важно сказал Кафунди, — так, чтобы никто мне не мешал.

И с конвертом в руке он удалился в пустовавшую в это время школу.

Пока он читал, возле школы стал понемногу собираться народ. Правда, какой народ — одни старики да женщины с малыми детьми: ведь все, кто мог держать мотыгу в руках, работали на кукурузном поле.

Солнце пекло вовсю, но никто не уходил — все стояли молча и ждали, когда Кафунди появится снова. Всем хотелось поскорее узнать: что же написано в письме?

Прошло довольно много времени, пока Кафунди наконец вышел из хижины.

Он снял очки, обвёл всех внимательным взглядом, потом нацепил их снова и уткнулся носом в листок бумаги, который держал в руке.

— Ну, что там? — раздался нетерпеливый возглас из толпы.

Кафунди опять снял очки и прокашлялся.

— Это письмо, — объявил он, — из Большого Города, от Директора Школы. Оно касается одного человека, которого вы все знаете, зовут этого человека Тики…

Все разом оживились и зашумели. Какое дело может быть у учёного Директора Школы — и живёт-то он как далеко отсюда! — к маленькому деревенскому мальчику Тики?..

Кафунди снова обвёл всех взглядом: он был доволен впечатлением, которое произвели его слова.

— В этом письме говорится, — продолжал он, когда шум утих, — что Тики учился лучше всех в нашей школе и поэтому должен учиться дальше, в Средней Школе. Там он узнает много наук, станет учёным человеком и прославит нашу деревню.

Все громко захлопали в ладоши и стали оживлённо переговариваться. Очень важную новость принесло письмо из Большого Города!

А уж про Тики и говорить нечего. Он, конечно, очень обрадовался, когда узнал о письме: здорово всё-таки — его, Тики, выбрали из всех учеников, чтобы пригласить в Среднюю Школу!

И он не стал дожидаться вечера, когда мать с отцом вернутся с поля. Он побежал к ним сам. Он бежал напрямик, через чащу, к реке, на другом берегу которой лежали кукурузные поля. Он перебрался на тот берег по висячему мостику и сразу увидел отца и мать: они вскидывали к небу и тяжело опускали в землю свои мотыги.

— Папа! Мама! — крикнул он. — Послушайте, что случилось!.. — И Тики одним духом выпалил им всё про письмо из Большого Города.

Мать счастливо улыбнулась, а отец с гордостью посмотрел на сына.

Но через минуту отец нахмурился.

— То, что ты сообщил, нас радует… очень радует, Тики, — сказал он. — Но как ты доберёшься до Средней Школы? Ведь она находится где-то очень далеко, около самого Большого Города. Ни я, ни твоя мама, и никто другой из деревни не может сейчас оставить работу в поле, чтобы проводить тебя. Не то мы не успеем убрать урожай, и нам нечего будет есть.

— А я сам дойду. Один! — недолго думая заявил Тики. — Я выносливый. Пойду по солнцу и приду прямо туда.

— Даже взрослые люди, — с улыбкой сказал отец, — остерегаются ходить так далеко в одиночку. Ведь туда идти семь дней через буш^[1]. И нужно переходить быстрые реки и взбираться на высокие холмы.

— Да мне никто не нужен, — не сдавался Тики. — Я храбрый. Я пройду через все холмы и реки.

— А ты подумал, — продолжал отец, — сколько диких зверей встретится тебе на пути? Я знаю, что ты храбрый, но разве у тебя хватит сил устоять против Имбвиле-леопарда? Или против Нкаламо-льва? Или против Нсофу-слона? Нет, тут надо подумать…

Тики приуныл: такого случая, может, никогда больше не будет… Значит, не придётся ему учиться в Большом Городе… Он повернулся и пошёл прочь.

— Тики, — ласково позвал его отец. — Не горюй, мы что-нибудь придумаем. Мы пойдём к вождю. И он даст нам совет. Мы пойдём к нему сегодня вечером.

И вот вечером, когда уже село солнце, вождь и все его советники собрались вокруг костра.

Тики с отцом сидели на корточках неподалёку. Им разрешалось слушать, что говорит вождь и советники, но не разрешалось вмешиваться в их беседу и даже разговаривать между собой.

Пламя костра отражалось на лицах мужчин; они сидели молча и думали. А из леса доносились громкое кваканье больших лягушек-быков и несмолкаемый стрекот цикад.

Тики с нетерпением смотрел то на вождя, то на советников.

«О, придумайте что-нибудь! — повторял он про себя. — Я так хочу учиться в Средней Школе!»

Заговорил старший советник.

— Сейчас все целые дни трудятся на поле, — сказал он, — и никто из взрослых не может пойти с Тики в Город.

— Но мальчик должен туда пойти! — возразил маленький толстый советник. — Это ведь тоже верно…

— Тогда кого же послать? — спросил старший советник.

Они снова задумались.

Молчание нарушил вождь.

— А почему бы нам не послать Мафуту? — произнёс он.

Советники изумлённо переглянулись. Мафута — огромный весёлый детина — был великий лентяй и бездельник. Даже дети его не уважали.

— Гм, Мафута… Хуже и не придумаешь! — с негодованием воскликнул