назвать своей.

Я хотел, чтобы ее губы распухли от моих поцелуев. Ее кожа вспыхнула, мои пальцы оставили свои следы от крепкого захвата, когда я входил в ее киску. Чтобы ее стоны принадлежали мне. Ее поцелуи были моими. Ее тело было моим, чтобы я любил и лелеял его. Чтобы её сердце сплелось с моим.

— Константин.

Мое имя вернуло меня в настоящее, ее образ исчез из моего затуманенного сознания.

Мои бедра двинулись вперед, мой член заполнил женщину подо мной одним длинным, жестким ударом.

Она закричала, ее бедра подались вперед под моими безжалостными толчками. Ее голова была зарыта в подушки, когда она принимала все, что я давал ей, забирал у нее.

Она подчинялась, и я брал.

Я продолжал толкаться в ее жаждущее тело, используя ее для своего удовольствия.

Закрыв глаза, я позволил себе представить невозможное.

Мой разум заменил шлюху подо мной кем-то другим.

За своими закрытыми глазами, я представлял её.

Черноволосую красавицу с зелеными глазами, похожими на тропический лес.

Зеленые глаза, такие яркие, что у меня перехватило дыхание, когда я впервые взглянул в них.

Я слышал только её стоны. Её смех. Её улыбку. Я занимался любовью с ней. Только с ней.

И она любила меня в ответ.

Мысль о ней заставила меня жестко кончить в теплое лоно шлюхи вместо женщины, с которой я хотел быть. Ее оргазм поразил ее одновременно со мной, ее крики вырвали меня из моего идеального сна.

Мои глаза открылись, когда женщина рухнула подо мной. Я перевернулся, разрывая контакт, который у нас был.

Мое дыхание участилось, кровь ревела в ушах. Мой пульс участился, когда я попытался отдышаться.

Так было всегда. Трахал других женщин, но всегда думал о ней. Всегда хотел, чтобы это была она.

Одна только мысль о ней заставляла меня кончать сильнее и быстрее. Мокрые киски, которые у меня были и подавались на серебрянном блюде, никогда не делали эту работу.

Натянув на себя черное одеяло, я закрыл глаза. — Можешь идти, — приказал я, мой голос всё ещё был хриплым от недавней активности.

— Константин, — только мое имя слетело с ее губ, прежде чем я прервал ее.

— Мы разве не прояснили, что ты не можешь произносить мое имя, когда мы не трахаемся. Я — мистер Солоник, Сэр, или Босс для тебя. — Извини, — пробормотала она, прежде чем замолчать.

— Увидимся завтра? — тихо спросила она через несколько секунд.

Я взглянул на нее одним глазом, когда она вылезла из постели. Ее глаза смотрели на меня странно невинно. Она улыбнулась, одеваясь, с довольным выражением на лице.

Мой ответ убрал эту улыбку. — Нет, не увидимся.

Она замерла, свесив руки по бокам. — Что ты имеешь в виду?

— Это мой последний день здесь. Завтра я переезжаю в главное поместье, — ответил я, расслабляясь на мягком матрасе.

Я не должен был ей ничего объяснять, но по странным, хреновым причинам я все же дал ей одно объяснение. Может быть, из-за печального выражения на ее лице. Может быть, дело было в том, как она смотрела на меня — как будто я был ее спасителем.

Я чуть не рассмеялся от этой мысли.

— Мне все равно нужна новая киска, — тихо пробормотал я. Отчасти, ей нужно было это услышать, чтобы дать понять, что всё, что у нас было, это просто забава.

И она действительно услышала. Ее судорожный вздох сказал мне, что услышала.

Я улыбнулся, ожидая вспышки гнева. Не получив ответа, я открыл глаза.

Она быстро оделась, сохраняя странное молчание. Как только ее тело было прикрыто, она завязала волосы в тугой пучок.

После этого она стояла неподвижно. Ее горло двигалось вверх и вниз, пока она глотала.

— Я думала, что я твоя любимица.

Я испустил долгий разочарованный вздох. И снова всё заново.

— Слушай, Ин… — Как, черт возьми, ее зовут?

Инесса? Инна? Анна? Подождите, нет, это были другие три.

— Ирина. Меня зовут Ирина, — тихо ответила она. Печаль в ее голосе не была ошибочной.

— Хорошо, Ирина. Слушай, у меня нет любимиц. Я простой парень, которому нужна простая вещь. И я думал, что ты знала об этом, когда связалась со мной, — начал я, теперь сидя у изголовья кровати.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я остановил ее жестким взглядом.

— Проще говоря, мне нужен был хороший трах. Окунуться в теплую киску. Какому парню она не нужна? А ты, Ирина, твоя киска была влажной, теплой и достаточно тугой, чтобы я развлекался немного дольше. Это всё.

Да, я слышал, как у нее разбилось сердце. Жаль, так грустно. Она знала правила. Они были чертовски просты.

— Я думала—

— Ну, ты ошиблась, — быстро перебил я. — А теперь тебе пора двигаться дальше. Забудь обо мне и моей милой десятидюймовой анаконде(прим.10 дюймов- 25.4 см), которую ты так любишь. И я забуду о твоей тугой киске. Поняла, детка?

Я приподнял бровь, ожидая ее ответа. Она снова сглотнула, смаргивая непролитые слезы. Наконец она кивнула. Маленький душераздирающий кивок, прежде чем развернуться на каблуках и уйти.

Ее поникшие плечи и тихое сопение почти заставили меня почувствовать себя плохо.

Ладно, ладно. Я действительно чувствовал себя плохо, как бессердечный мудак.

Но эти слова были необходимы. Я не мог допустить, чтобы бывшая любовница пришла ко мне и думала, что мы поженимся или что-то в этом роде.

Этого не случится. Никогда никогда. Как никогда. Ноль возможностей.

Я уже говорил никогда?

Прежде чем она успела выйти из моей комнаты, я остановил ее, чувствуя себя плохо из-за того, что был слишком резок.

— Ирина, я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя. Или быть мудаком. Я просто констатирую истину. Это не твоя вина. И дело определенно не в тебе. Просто найди хорошего парня, который действительно заслуживает тебя, — тихо сказал я. — Ты хорошая девушка.

Я услышал, как она глубоко вздохнула, а затем выдохнула. — Спасибо за сочувствие, мистер Солоник. Я ценю это. И спасибо, что уделили мне время. Я также ценю это. А теперь я попрощаюсь с Вами.

Говоря это, она даже не обернулась. В ее словах не было гнева. Они казались пустыми.

Дверь открылась, и она вышла. Я устало вздохнул и закрыл глаза.

— Я также надеюсь, что ты найдешь хорошую женщину. Ту, которая заставит быть тебя не таким бессердечным. Женщина, которая на самом деле научит тебя быть хорошим и проявлять сострадание.

Мои глаза резко открылись, но я не успел увидеть ее в последний раз, прежде чем она закрыла дверь с мягким щелчком.

Ее слова оставили зияющую дыру в моей груди, и они громко звенели в моих ушах.

Я зажмурился, борясь с болью в сердце. Я никогда не думал, что слова могут так сильно ранить.

Выстрели мне в задницу, и я смогу это вынести.

Выстрели мне в