Татьяна Акилова Cтанция

Глава 1

На столе лежала небольшая кучка мусора. Пару фантиков, шелуха от семечек, хлебные крошки, яблочный огрызок и обломок от цветного – это был красный – карандаша. Поверху этой, аккуратно сложенной, словно кто-то старался кучки, ползала муха.

То был небольшой кухонный стол в самой обычной стандартной кухне. Стол был застелен толстой, с рисунком из крупных синевато-голубых цветов, клеенкой. Рядом с живописным мусором на столе, подложив руку под голову, дремал юноша семнадцати лет. Светло-русые волосы на его голове были давно не стрижены и нечесаные торчали в разные стороны. Светло-карие глаза были закрыты, густые ресницы обрамляли веки. Овальная форма лица и несколько веснушек на бледноватой коже. Губы и нос тонкие, щеки не пухлые. Он был худощав, среднего роста и при всей своей данности симпатичен. Присутствовавшая в лице его грубоватость смешивалась с мягкостью. И это контрастное сочетание придавало ему привлекательности. Несколько девчонок в его классе были в него влюблены, или же, точно, испытывали к нему симпатию, что периодически проявлялась теми или иными манипуляциями в его сторону.

– Андрей!.. – недовольный голос матери потревожил гармонию, что царила на кухне. Кроме же недовольства в голосе и в выражении лица – если бы кто наблюдал со стороны, то обязательно разглядел – Наталья Валерьевна пусть и достаточно эмоционально, с возмущением, укоризной и легким разочарованием, но совсем уж привычно протянула имя сына в таком несколько неприятном тоне.

Андрей не поднял головы, а лишь промямлил что-то совсем тихо и бессвязно. Его сморила послеобеденная дрема, которой противостоять не было никаких сил. Совершенно против своей воли лег он на стол и задремал. Он не собирался дремать, ему нужно было идти на школьный стадион, куда из требующего ремонта спортзала, перенеслась тренировка по баскетболу. А бардак (и шелуха, и огрызок, и все остальное) к самому баскетболу не имел никакого отношения, но четко же выражал настроение Андрея, что было полчаса назад, когда только дрема завладевала им, и что осталось и сейчас после насильственного и тяжелого пробуждения.

По своей природе с самых ранних лет Андрей не отличался разболтанностью в поведении, пренебрежительным отношением к чужому труду и умением разводить и оставлять после себя настоящий свинарник. Но и щепетильным, излишне любящим аккуратность он никогда не был. Андрей мог находиться в комнате, где хозяйничал легкий творческий беспорядок, но откровенного свинства он не любил и достаточно часто помогал матери с уборкой. Но сейчас кухня представляла собой островок хаоса и грязи. Андрей, грея обед на плите, пролил часть супа на плиту. Оставив все, как есть, и еле пристроив на стол огненную тарелку, он обжегся через тонкое полотенце, и, отдернув руку, задел стоящий сзади на тумбочке цветок в горшке. Комушки земли сыпанулись на тумбочку – это мама Андрея еще не увидела. Так что со всем своим внутренним миром, Андрей довольно гармонично смотрелся на кухне.

– Что ты мычишь? Почему не пошел к себе в комнату спать? Почему здесь так грязно? – Наталья Валерьевна при всем недовольстве обстановкой, все же была спокойна.

– Я ухожу… – вымолвил он, заставляя себя проснуться.

– Куда? – тут же с недоумением спросила Наталья.

– У меня тренировка, – Андрей с усилием поднялся со стула и секунды две постоял, оперевшись руками о стол.

Проходя мимо матери, он попытался ей улыбнуться. Но на помятом от короткого сна лице, его улыбка была очень похожа на издевку, будто он хотел таким образом усмехнуться над ней и поддеть все неприятное и нервное из ее души на поверхность.

– Не забудь, вы с отцом сегодня собирались съездить к бабушке Зине, – разозлившись, но сдерживая себя, проговорила Наталья.

– Я помню, – только что на самом деле вспомнив – будто изнутри кольнули его материны слова – из прихожей прокричал Андрей, – я ушел!..

Наташа, положив таки пакет с хлебом на стул, еще раз осмотрела кухню. Но в упор не видя ни грязной тарелки в раковине, ни пролитого супа, ни земли на тумбочке, она с тяжелой головой подумала, что надо бы пообедать. Андрей в очередной раз, сам того не заметив, украл у матери приподнятое настроение.

Тренировка закончилась. Не переодеваясь, Андрей закинул рюкзак за спину и, стараясь быть незамеченным, по-тихому, ушел с площадки. Кругом благоухала весна. Все начинало расти, распускаться и цвести.

Андрей шел быстрыми шагами, чуть ссутулившись и засунув руки в карманы спортивной кофты. Он, находясь в неясной задумчивости, совершенно не чувствовал ритма своего движения и не видел, где сейчас идет. Улица, дома, деревья, голубое небо над головой – Андрей никак не воспринимал. Туманные мысли, с которыми он все пытался разобраться, настолько поглотили его внимание, что дальше их смутных очертаний, он видеть не мог. И только одно, что самым адекватным, но, тем ни менее, каким-то далеким пятном связывало Андрея с реальностью, была запланированная на сегодняшний вечер обязательная поездка к бабушке. Кажется, ей нужно было с чем-то помочь. Но с чем, Андрей не помнил. Не помнил или же от невнимательности не дослышал, или же мать ему забыла сказать?..

Все находясь в задумчивости, которая приобрела странный вид, Андрей подошел к подъезду своего дома. Вот спроси его сейчас, внезапно, кто-нибудь, о чем он думает и, он бы не ответил. И даже ни потому не ответил бы, что сам еще толком не разобрался в причинах и предметах своих размышлений, а от того, что тупая рассеянность поселилась в нем. Андрей до такой степени сделался невнимательным и даже потерянным, что, вглядываясь в самый обычный одуванчик, ему требовалось несколько секунд, чтобы наверняка сказать – это одуванчик.

Подойдя к дому, он резко остановился. Взгляд его был устремлен на выделанную декоративным камнем клумбу, в которой насыщенно зеленые, требующие жизни крепкие ростки цветов уверенно росли и подымались вверх, навстречу солнцу и скорому лету. Андрей поморщился, весь полный недовольства и легкого разочарования по большей степени собой, и чем-то еще, и вдруг точно проснулся. Он поднял голову вверх и заулыбался. Солнце, весна, на горизонте такое близкое и сладкое лето… Оставалось только успешно сдать экзамены. Но за них он совершенно не переживал. Андрей знал, что все знает, и спокойно жил с сей уверенностью. Но сию секунду он ни о чем не думал вообще. Ему вдруг стало очень хорошо. Всю тренировку, до нее и после он был не весел, если не сказать, что мрачен, на что явных или даже самых несущественных, малых причин не было. Все у него было хорошо и спокойно, очень спокойно. Может быть именно потому он