Самохвалов. — С Нового года ни разу не выезжал, да-с. А в восемнадцатом, как мир безопаснее стал к путешествующим, были вояжи, не скрою, и изрядно.

Со стариковской словоохотливостью он рассказал прелюбопытную историю. Ещё до войны с англичанами неугомонный Пётр Андреевич, не довольствующийся спокойной жизнью на пенсионе в компании внуков и правнуков, устроил экспедицию в Константинополь. Там приглашённые им молодые люди, археологические энтузиасты, разгребли горы мусора и обломков на месте дворца Топкапы, который большей частью был совершенно разрушен при штурме, а остатки строений покинуты. В числе найденных раритетов, уцелевших от мародёрских набегов на руины, оказалась карта за подписью турецкого адмирала Пири-реиса.

— Верно! Я читал о ней в германских газетах, — тут же припомнил Колчак, живо интересовавшийся любыми новшествами или загадками, имевшими отношение к морским делам. — Изумился тогда — столь ценная находка сделана на земле Российской Империи, а узнают про то германцы.

— Увы, про сию неосмотрительность могу лишь сожалеть, — Самохвалов виновато развёл ладони. — Оправдаюсь лишь тем, что главные части карты мои германские коллеги не узрели, а виденные части истолковали неверно. Ежели кто из вас, господа, не видел газетных рисунков с той картой, смею напомнить, что на ней изображена Южная Америка с весьма узнаваемыми начертаниями и Африка. Пометки гласят, что выполнена она на основе старых еллинских карт времён чуть ли не Александра Македонского, а не набросках мореплавателей Западной Европы, кои в XVI-м веке лишь начинали узнавание мирового океана. Германцы особенно заинтересовались нижней частию, где южноамериканский континент изгибается вправо и продолжается некой сушей; они сочли её Антарктидой, точнее — Антарктическим полуостровом!

— По вашему — нет, Пётр Андреевич? — удивился адмирал, поверивший ранее германской версии.

— Бог мой, конечно же! Там нарисованы рогатые и хвостатые существа, похожие на козлов. На вечных льдах они не живут. Вместо пролива Дрейка и Магелланова пролива — суша, хотя в остальном американский берег, в северной его части, выполнен с завидной точностью. Мне очевидно, что имеет место неправильная проекция юго-восточного побережья. Начало шестнадцатого века, нельзя от них требовать большего, господа, — разрушив волшебную сказку об удивительной загадке, пришедшей из глубины столетий, Самохвалов выдержал небольшую театральную паузу, потом преспокойно заявил, словно речь шла о погоде на Пасху. — Германцы не увидели других карт Пири-реиса. На них есть и Антарктида, и арктическая Гиперборея.

— Выпьем за это! — первым отреагировал Врангель. Оставшиеся выразили осторожное сомнение.

— Ваше право не верить, господа, — не огорчился пионер авиации. — Прошу простить великодушно, документ я с собой не прихватил. Его видел Александр Михайлович, он же мне позволил взять одного «Морского витязя» на поиск северных земель.

Император кивнул в подтверждение.

— Держу пари, Пётр Андреевич, вы его пилотировали сами.

— Не удержался-с. Зрение позволяет, вот читать уже тяжко.

Присутствующие представили мелкую тщедушную фигурку на фоне громадного четырёхмоторного гидросамолёта.

— Увы, в омывающих Империю северных морях я не смог отыскать ни новых земель, ни следов гиперборейцев. Повезло лишь в конце осени, когда пришла пора сворачиваться. Я с трудом совершил спуск и взлёт на вытянутом озере в Русской Лапландии, местные называют его Сейдозером, святым местом. Оно длинное, шесть или семь вёрст, но местами мелкое и скалистое, спускаться на него — чистый цирк и опасение голову сломать. Там много чего видел — статуи, наскальные рисунки.

— Это и есть следы пресловутой древней цивилизации? — недоверчиво спросил Великий Князь.

— Не думаю. Гиперборейцы были великим народом, как мне хочется верить. На Сейдозере — совершенный примитив. Рискну предположить, что это дело рук или одичавших, сосланных членов племени, точнее — их потомков, либо жалкое подражание туземцев развитому народу. Так что следы есть, но увы — косвенные. Зато… — Самохвалов снова сделал паузу, чуть утомляя некоторой наигранностью. Сказывался возраст и желание произвести впечатление на слушателей после месяцев затворничества. — Зато я получил образцы письменности, похожей на иероглифическую. И некоторые из них разительно похожи на значки с карты Антарктиды Пири-реиса.

— Не томите, Пётр Андреевич. Где они? Со стороны Атлантики, обозначенной, по мнению Шпеера и Зальцмана, на известном им обрывке турецкой карты? То есть Антарктический полуостров и Земля Королевы Мод? — подтолкнул пожилого оратора Колчак.

— С противоположной — Земля Виктории. Открыта около девяноста лет назад, известна горным хребтом, выходящим близко к побережью. Значки показывают, что в этом месте практически нет шельфовой зоны, материковая плита обрывается в глубину. Стало быть, под водой можно пройти к скальному основанию континента, который не покрывался льдом и не изменился тысячи лет. Понимаете, господа? Ежели гиперборейцы оставили на карте метки своего присутствия, бездумно переписанные еллинами и османами, там до сих пор может находиться нечто замечательное.

— Не тяните уж, говорите что предлагаете, — поторопил и Государь, подкручивая по привычке лихой гусарский ус.

— Научную экспедицию к Антарктике силами Русского Императорского флота! — торжественно заключил Самохвалов.

— Так времени мало. Конец апреля уже, — засомневался Брусилов. — Успеем?

— Запамятовали вы, Алексей Алексеевич, привыкнув в северном полушарии воевать, — просветил Император своего Военного министра. — В Антарктике зима только начинается. А подготовить, оборудовать по-научному корабли — времени в достатке, чтобы в ноябре достигнуть Земли Виктории. Опять же, на следующий год празднуем столетие похода Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева, Антарктиду открывших.

Некоторое смущение накрыло беседку. Как можно говорить об открытии, если материк был уже на карте начала XVI века? Но и подвиг русских путешественников грешно умалять. Они первыми Антарктиду обогнули, составили карту побережья, несравнимо более точную, нежели турецкая. Даже если и плавали к южной земле, открыв её раньше, то со временем она забылась и тем самым «закрылась», оттого русским морякам не зазорно носить имя открывателей.

— Если высокие собравшиеся лица не против, я предложил бы вам ознакомиться с предварительными набросками.

Смета Самохвалова на подготовку экспедиции, составленная с учётом похода надводного корабля средней тонажности и